Подвыпившие

Я пытаюсь сдержать смех, но у меня это не выходит. Она мне определенно нравится. Я вижу в ней самого себя. У нее немытые волосы, и она одета в спортивные штаны и свободную футболку. На ее лице нет тонны косметики и приторной натянутой улыбки. Она держит стакан с выпивкой в правой руке и пьет его так, будто играет с друзьями в настольную игру, а не сидит за столом со своей семьей в восемь утра в субботу.

Это первый раз, когда я увидел невесту своего брата, но Дэвид прожужжал мне все уши, рассказывая о ней. Поэтому я знал, что она окажется скучной и занудной, как я и предполагал изначально. Но удивительно, что мой братец ни разу не упомянул, что у нее есть сестра. Интересно, а что он вообще знает об их семействе. Я вот даже не знаю, чем они обеспечивают себе такую жизнь. Очевидно, что у них водятся деньги, судя по размеру особняка и количеству личного персонала. Мой брат никогда не женился бы на девушке из необеспеченной семьи.

Но это его принципы, а не мои. Я ветрено отношусь к деньгам. Все спускаю на женщин и алкоголь.

— Такие вещи сообщают лично, — огрызается на нее сестра.

Пристин просто игнорирует ее и делает глоток пива. Ее сестра судорожно осматривается по сторонам, изучая всех сидящих за столом.

— Ну и где Шар? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами, потому что понятия не имею, кто такая эта Шар. Судя по имени, я подумал, что это их собака.

— Я сказала ей, что она не обязана приходить, — отвечает Пристин.

— Как так? Зачем ты это сделала? — раздраженно воскликнула невеста. — Я же сказала, что это семейное собрание, присутствие на котором обязательно.

Она ставит свой стакан на стол и откидывается на спинку стула, ее футболка натягивается, подчеркивая грудь. Я не могу не присмотреться, носит ли она лифчик или нет. Но мне это не удается, и единственное, что могу отметить, что сиськи у нее среднего размера. Я не какой-то там мужлан, помешанный на буферах, но это не мешает мне интересоваться.

— Потому что у нее зимняя сессия всю неделю, она освободилась только вчера вечером и к собранию в семь утра была не готова. Тем более ее не было в Денвере долгое время.

— Все равно ты не должна была так поступать, — недовольно бурчит ее сестра.

— Милая, — успокаивает ее мой брат, — давай сначала расскажем хорошие новости. А сестре ты сможешь сообщить на завтрашней вечеринке.

— Вечеринке? — спрашиваю я, слегка оживившись, потому что я всегда двумя руками за любую движуху.

— Я не думаю, что тебе это будет интересно, — отвечает мне невеста брата, глядя на меня с презрением.

— Любопытно, — произносит Пристин, поднимая свой стакан и выпрямляясь на стуле.

— Завтра вечером у нас будет зимняя вечеринка, где будет проходить аукцион по продаже произведений искусств из местных галерей и сбор пожертвований для благотворительных организаций города. Вы все, конечно же, приглашены. Мероприятие состоится в нашем доме.

— Благодарю, — отвечаю я, улыбаясь.

— А теперь, — все еще недовольно продолжает Хиллари, — перейдем к моим… точнее, к нашим новостям.

Она хватает Дэвида за руку и взволнованно улыбается.

— Мы определились с датой и местом.

Я не вижу, чтобы кто-то был удивлен этим заявлением, поэтому думаю, что я, все-таки, что-то пропустил из-за своего опоздания. Я делаю глоток и замечаю, что Пристин делает то же самое.

— Так не томите нас. Когда же? — нетерпеливо спрашивает моя мать.

Я честно не особо понимал ее нетерпения, потому что я довольно близок со своими родителями, и не замечал особо, чтобы она ждала скорейшего бракосочетания Дэвида.

— Мы решили, что это произойдет четырнадцатого февраля.

— День святого Валентина? — со смешком переспрашивает Пристин. — Как же это оригинально…

— Между прочим, это самый романтичный день в году, — отвечает ей Хиллари.

— И к тому же, — Пристин ставит стакан на стол, — в Древнем Риме в этот день отмечали пастушеский праздник в честь бога Луперкалия. Мужчины приносили в жертву животных, снимали с них шкуры и хлестали ими своих женщин.

— Пристин! — не выдерживает ее мать.

Она игнорирует ее и пристально смотрит на Дэвида.

— Хочешь, я преподнесу вам козла в качестве свадебного подарка? И тогда ты сможешь отхлестать Хиллари его шкурой во время первой брачной ночи, — она вопросительно двигает бровями, — если, конечно, тебе нравиться пороть женщин.

Я хохочу во весь голос. А ее сестра вскакивает с места, сжав кулаки, ее буквально всю трясет, когда Пристин заканчивает свою речь.

— Как мы вообще можем быть сестрами? — прошипела она сквозь стиснутые зубы.

— Я всегда считала, что меня удочерили, — спокойно отвечает она, прежде чем бросить взгляд на свою мать, — хотя мама до сих пор не признается в этом.

Ее мама встает так резко, что ножки стула со скрежетом едут по деревянному полу.

— Я думаю, будет лучше, если ты…

— Уже испаряюсь, — предугадывает ее слова Пристин, — мне все равно нужно подзаправиться.

После этих слов она разворачивается и уходит.

Выражение лица Хиллари было таким, словно она еле сдерживает слезы. Мой брат наклоняется к ней и что-то шепчет на ухо, но мы не можем слышать что.