Подземелье ведьм

А вдруг остальных пытают? А вдруг и мне предстоят испытания? Или то, что происходит со мной, — лишь испытание, придуманное женералем Симкой? Он давно твердит повсюду, что я — потенциальный предатель Родины, что я только и норовлю куда-нибудь перекинуться. И все шестнадцать агентов, которых мы направили на Землю, сейчас глядят на меня из-за углов. А как угадать их? Почему секретарша Катя уже два раза, проходя мимо полуоткрытой двери в мой закуток, так странно заглядывает сюда? А где гарантия, что Артем Груздь не человек женераля Симки?

Тогда над моей головой идет страшная схватка между разведками Земли и нашей сетью. А я тешу себя глупой мыслью, что это именно мною изобретена система контакта, тогда как остаюсь не более как комаром, попавшим под асфальтовый каток».

— Кофе будешь? — спросила Катя. — Но учти, у меня растворимка.

Семен Шпак снова замер.

Ну что за память у Шпака? Кофе-растворимка? Что это означает?

— Буду, — сказал он. — Конечно, буду.

— Ты себя хорошо чувствуешь?

— Отлично чувствую я себя!

— Ты без меня скучал?

«Почему я должен был без нее скучать? Мы давно не виделись?»

Катя прижалась к нему бедром.

От нее так и разило — если можно сказать об ощущении — желанием, желанием близости.

Но, видно, и Шпак ее не любил, и гений унаследовал его равнодушие.

Он не стал отстраняться. Замер и терпел.

На счастье, в комнату ворвался Изя.

— От руля! — закричал он, вклиниваясь между Шпаком и Катей. — Не соблазняй моих девочек! Я их всех имею, а ты не по этой части. Прочел указания сверху? Что ты думаешь об этом?

— Я никогда не верил в эти бредни, — сказал Шпак. — Для этого есть дешевые журналы.

— Точно! И я так думаю.

Изя сел на край шатучего стола и закурил. Курил он сигару. Сделает затяжку-другую, сигара гаснет, и он сует ее, обслюнявленную, в верхний карман пиджака. Изя был неопрятен, раньше Шпак не обращал на это внимания, потому что всегда чувствовал себя обязанным школьному приятелю… «Ага, я вспомнил, что мы с ним учились в одном классе, оба были учениками средними, наши интересы лежали вне класса…»

— Понимаешь, старичок, — сказал Изя, — сам факт того, что эту штуку официально разослали по редакциям и, я подозреваю, по другим офисам нашей страны, говорит о многом. Ты думаешь, в Кремле и в области сидят шизофреники?

— Ни в коем случае!

— Вот именно. Значит, сигналы были серьезные. Значит, кого-то они взяли и выпотрошили. Я почему на тебя это взвалил? Потому что ты имеешь репутацию алкаша… Не обижайся, не отпирайся. Репутация — это еще не жизнь. Ты общаешься с людьми, можно сказать, с народом.

Изя любил посмеяться. Он сам говорил, что, когда смеется, у него проветриваются внутренности в мозгах. Такое странное определение.

— И что же я буду делать?

— Если они у нас есть, то проще всего внедриться в бомжи или в пьянь у стояка, где тебя в рабочее время легче всего обнаружить. Как ни спросишь у твоей Зинки, где он, она всегда — ищи в гуще народа!

Тут Изя совсем развеселился, а Семен сказал, сам от себя не ожидая:

— Больше ты у нее спрашивать не будешь!

— Да ты что? Озверел?

— Я пить бросил.

— Ты врешь, да?

— Я люблю Зинаиду. Понял? И пить бросил.

Что-то в тоне Шпака настолько не понравилось Изе, даже напугало его, что он сполз со стола, вытащил сигару и, отойдя к двери, принялся ее раскуривать. Это удобное занятие, когда не хочешь говорить.

Шпак вел себя неправильно. До того, что Изе в нем почудилась опасность.

— Я пошел, — сказал он, раскурив сигару и размахивая ею перед носом. — Если будут идеи, я в кабинете.

А уже из коридора, словно почувствовав себя в безопасности, вдруг игриво крикнул:

— Я так думаю, старичок, что ты и есть пришелец из космоса.

И поспешил, смеясь, к своему кабинету.

Заглянула Катя.

— Он ругался?

— Все в порядке, — сказал Шпак. — Все в ажуре.

Катя вздохнула. Ей хотелось, чтобы Шпак жаловался. Когда не жалуется, нет оснований приголубить.

Шпак снова прочел официальную бумагу.

Он подумал, что с точки зрения обыкновенного Шпака эта бумага должна казаться шуткой. Или бредом. Изя, к примеру, не хотел задумываться о ней. Казалось бы — сенсация! Но пускай сенсациями занимаются в Москве.

Шпак решил в самом деле сходить в пивную. Если что-то в городке известно, то скорее всего в пивной.

Изя не знает — впрочем, никто не знает, — что, наверное, Шпак лучше любого другого человека на Земле приспособлен для того, чтобы отыскать пришельца. Возможно, даже эмфатически можно будет его угадать. Единственная деталь: нет никакой гарантии, что некто другой окажется именно в Веревкине. Уж кто-кто, а гений знал, что агентов направляли в зону умеренного климата Северного полушария. А это сотни городов. Нет, если ты сам, Шпак, не признаешься во всем, никто не найдет инопланетянина в этих краях.

Шпак заглянул к Изе. Тот смотрел в окно. И вздрогнул при звуке голоса Семена.

— В твоей бумаге, — сказал Шпак, — нет второй части.

— Ты меня напугал, марсианин Сеня. — Смех не получился. — Что ты имеешь в виду?

— Выводы. Какие выводы, какие меры мы будем принимать?

— Ты что, в самом деле думаешь, что их можно поймать?