Подземелья Ватикана

-- Тш! Забудьте эти громкие слова! Вы нас приведете на виселицу. Помните, что вы беседуете с капелланом Чиро Бардолотти.

-- Я в их руках, -- простонал Чиро.

И Протос, наклонясь над столом, о который он облокачивался, и оборачиваясь в сторону Чиро:

-- А если я ему расскажу, что вас ни на час не оставляют одного, ни днем, ни ночью!

-- Да, в какой бы одежде я ни был, -- продолжал поддельный кардинал, -я никогда не могу быть уверен: что за мной не идет по пятам тайная полиция.

-- Как? В этом доме известно, кто вы такой?

-- Вы меня не понимаете, -- сказал Протос. -- Видит бог, вы один из немногих, кто может похвастаться, что усматривает какое бы то ни было сходство между кардиналом Сан-Феличе и скромным Бардолотти. Но поймите вот что: у них разные враги! И в то время как кардиналу, в архиепископском доме, приходится защищаться против франк-масонов, за капелланом Бардолотти следят...

-- Иезуиты! -- исступленно выкликнул капеллан.

-- Я ему еще об этом еще не говорил, -- добавил Протос.

-- О, если еще и иезуиты против нас! -- воскликнул Флериссуар. -- Кто бы мог подумать? Иезуиты! Вы уверены в этом?

-- Вы пораздумайте, и увидите, что это вполне естественно. Поймите, что эта новая политика святейшего престола, такая уступчивая, такая примирительная, не может им не нравиться, и последние энциклики им на-руку. Им, может быть, и неизвестно, что папа, который их обнародовал, не настоящий; но они были бы в отчаянии, если бы его заменили другим.

-- Если я вас правильно понимаю, -- заметил Флериссуар, -- иезуиты в этом деле являются союзниками франк-масонов?

-- Откуда вы это взяли?

-- Но то, что мне сейчас сообщил мсье Бардолотти...

-- Не приписывайте ему нелепостей.

-- Извините меня; я плохо разбираюсь в политике.

-- Поэтому довольствуйтесь тем, что вам сказано: налицо две могущественных партии -- Ложа и Братство Иисусово; и так как мы, посвященные в тайну, не можем, не разоблачая ее, обратиться за поддержкой ни к тем, ни к другим, то все они против нас.

-- А? Что вы об этом думаете? -- спросил кардинал.

Флериссуар ничего уже не думал; он чувствовал себя совершенно подавленным.

-- Все против тебя! -- воскликнул Протос. -- Так всегда бывает, когда обладаешь истиной.

-- Ах, какой я был счастливый, когда я ничего не знал! -- простонал Флериссуар. -- Увы! теперь я уже никогда не смогу не знать!...

-- Он вам еще не все сказал, -- продолжал Протос, дотрагиваясь до его плеча. -- Приготовьтесь к самому ужасному... -- Затем, наклонившись к нему, начал шопотом: -- несмотря на все предосторожности, о тайне проведали; есть проходимцы, которые ею пользуются, путешествуют в набожных местностях, из дома в дом и, прикрываясь именем крестового похода, собирают в свою пользу деньги, предназначенные нам.

-- Но ведь это же ужасно!

-- Прибавьте к этому, -- сказал Бардолотти, -- что таким образом они дискредитируют нас и вынуждают нас еще больше хитрить и остерегаться.

-- Вот, прочтите-ка! -- сказал Протос, протягивая Флериссуару номер "La Croix". -- Это третьегодняшняя газета. Вот вам простая заметка, которая достаточно красноречива!

"Мы всячески предостерегаем верующих, -- прочел Флериссуар, -- против проделок самозванных священников и в особенности некоего лже-каноника, который выдает себя за исполнителя тайной миссии и, злоупотребляя людской доверчивостью, вымогает деньги в пользу предприятия, именуемого "Крестовый поход во имя освобождения папы". Одно название этой затеи достаточно свидетельствует об ее бессмысленности".

Флериссуар чувствовал , что под ним колеблется и расступается земля.

-- Но кому же верить? А что, если я вам скажу, господа, что, быть может, именно благодаря этому жулику, -- я хочу сказать: этому лжеканонику, -- я сейчас с вами и сижу!

Аббат Каве сосредоточенно взглянул на кардинала, затем, стукнув кулаком по столу:

-- А ведь знаете, я так и думал! -- воскликнул он.

-- И я теперь склонен опасаться, -- продолжал Флериссуар, -- что та особа, через которую я узнал об этом деле, сама была жертвой этого разбойника.

-- Я бы этому не удивился, -- заметил Протос.

-- Вы сами теперь видите, -- сказал Бардолотти, -- легко ли наше положение, когда, с одной стороны, эти проходимцы присваивают себе нашу роль, а с другой стороны, полиция, желая их изловить, всегда может нас принять за них.

-- Другими словами, -- простонал Флериссуар, -- не знаешь, как быть; я вижу кругом одни только опасности.

-- Станете ли вы после этого удивляться, -- сказал Бардолотти, -- нашей преувеличенной осторожности?

-- И поймете ли вы, -- добавил Протос, что иной раз мы идем на то, чтобы надеть на себя личину греха и изображать потворство самым греховным удовольствиям!

-- Увы! -- лепетал Флериссуар: -- вы-то хоть, по крайней мере, ограничиваетесь личиной и притворяетесь грешными, чтобы скрыть свою добродетель. А я...