Подземный гараж

Типичный случай, говорили придворные дамы, которым известны были все интриги, случавшиеся вблизи и вдали. Типичный случай — у него и в мыслях нет менять свою жизнь, то, что есть, его вполне устраивает: дома — уют, привычная обстановка, чистая квартира, постиранная одежда, сияющий тронный зал, зато тут — компенсация. Дурак он, что ли, все ставить на карту; да мало ли как оно обернется: вдруг — новый ребенок, новый дворец, новый кредит, и потребуется куча золотых талеров… Нет, не желает он ради кого-то жертвовать всей оставшейся жизнью, до последнего вздоха. Для него это не подарок судьбы, а новый груз, новая морока, а ему хорошо как раз так, это для него — максимум, на большее он не отважится. С этого он ведь и начал, ты сама рассказывала, что он и не хотел иного, кроме как некоторой компенсации за чувства, которых его лишили. Не концерт на весь вечер, а выступление на бенефис, те несколько номеров, которые оркестр играет после основной программы, уже без всякой ответственности, как бы для собственного удовольствия. Просто вы мне завидуете, отвечала я, потому и говорите так, не по себе вам, что мне хорошо. Такому завидовать, говорили они, да нечему тут завидовать, и, если бы я читала не только сказки, я бы сама увидела, что в девяноста девяти случаях из ста именно так и бывает. Он не лучше всех остальных. Нет, говорила я, он не такой, он как раз — один из ста, и мне все равно, с чего он начал, ну да, я и сама помню, он в самом деле сказал, что будет любить меня, но ничего не хочет менять, если так устраивает, пусть будет так, а если нет, то чтоб я искала кого-нибудь другого. Все равно, говорила я, что там было, в самом начале, а сегодня это любовь, вот и все. И ничего мы с этим не можем поделать, ни он, ни я, чувство растет, растет, и вот результат. Он должен быть со мной, ведь он нигде не найдет такой, как я, и я не найду такого, как он. Бывает так, что душа человека разорвана, и ты чувствуешь это, и долгие годы ищешь, и наконец находишь вторую половину, бывает такое. Нет, говорили они, не бывает. Ты только потому находишь эту, так сказать, вторую половину, что как раз достигла того возраста, когда должна найти. Обязана. Все это — биология. Нет уже у тебя времени, чтобы искать, выбирать, до сих пор еще было, но — кончилось, и это снижает требования, и ты сама уже не замечаешь, сколько уступок делаешь. Видишь совершенство в том, кто ни на грошик не совершеннее прежних. Пробили твои биологические часы, и, когда звук этот достиг твоих ушей, он как раз оказался там, — вот только об этом и идет речь. Нет, отвечала я, не было никакого звона, и я, независимо от каких-то там часов, именно сейчас нашла его, и не знаю даже, те, кто был до сих пор, зачем они были, если появился он. Если бы было так, как ты говоришь, убежденно возражали мне, то каждый всю жизнь ходил бы и искал, потому что одной жизни недостаточно, чтобы найти в мироздании свою половину и соединиться с ней. Биология, говорили они, простая биология. Если ты нашла именно его, это тоже закономерно, ведь выбирать тебе почти не из кого. Чувство растет пропорционально уменьшению биологических шансов. Вашу любовь можно описать простыми законами биологии и социологии: женщина, которая в последний момент хватается за того, кто попадется под руку, и мужчина, которому наскучила домашняя рутина, — и можно точно просчитать, что надо делать, чтобы эти законы дали благоприятный для тебя результат. Что-что, какой еще результат? Скажем, беременность. Чтобы я — забеременела? Ну да. Случайно, что ли? Сделать вид, будто случайно, спросила я. Все так делают, говорили они, иначе никогда ничего не изменится. Конечно, тут тоже есть риск: вдруг он скажет, что не может взять на себя ответственность, признать отцовство — потому что он же этого не хотел. Тогда придется тебе мучиться с ребенком одной, но, по крайней мере, будет реальный результат, значит, не зря прошли те несколько лет, которые ты на него затратила. Нет ничего нового под луною, правда ведь. Но я так не хочу, говорила я, и во мне всплыло воспоминание, когда я вдруг почувствовала, что случайность, кажется, все же произошла. Он в ужасе отстранился от меня, словно кто-кто, а он никакого к этому отношения не имеет, и даже не понимает, как он попал в эту историю. Я сказала, что сделаю тест. Ладно, сказал он, и сделай как можно скорее, потому что ему нужно знать… и вообще, для него это очень уж… неожиданно. Голос его стал чужим, словно это был вовсе не он, а какой-то совсем незнакомый человек, да еще на многокилометровом расстоянии. Нет, сказала я после теста, ложная паника, просто задержка. Мышцы на его лице смягчились; он снова меня любил.