Поджигатель

«Это будет забавно», — подумала Ирина. Она знала, что рано или поздно он узнает об этом, но надеялась, сможет рассказать сама и мягко. Но не было хорошего способа признаться: «Эй, помнишь футболиста, над которым ты раньше смеялся? Я была замужем за ним почти пять лет». Женщина задумалась, кто же это сделал за неё.

— Ты слышал, что я с ним развелась?

Тимофей бросил сумку на пол и громко сказал:

— Да, но как ты умудрилась оказаться замужем за таким козлом?

«Не-а, совсем не весело». Ирина вздрогнула от его повышенного голоса. Ничто не заставляло её обороняться быстрее, чем чьи-то крики. Всю свою жизнь она делала всё возможное, чтобы выдержать гнев сначала отца, а потом мужа. О вспышках гнева её папаши ходили легенды, причём не только в их доме, но и по всему городу. Их живо обсуждали все: от его сотрудников до арендаторов. Мать Ирины умела его успокаивать, а дочь наблюдала и училась. Это помогало в те вечера, когда Кирилл приходил домой в плохом настроении и хотел устроить драку, чтобы выплеснуть то, что его беспокоило на работе.

Ирина захотела крикнуть Тимофею, что это не его дело, и он не имеет права оспаривать её решения. Однако давно научилась принимать и выражать гнев и разочарование. Психотерапевт мог бы гордиться ею.

— После смерти матери многое изменилось. Кирилл работал на моего отца, и он был рядом со мной в трудные времена.

— Это было твоим лучшим выбором? — голос Тимофея снова повысился, и прежде чем она успела ответить, он поднял руку.

— Прости, это было неуместно, и я не должен был кричать.

Он вспомнил. Может быть, это было глупо, но согрело женское сердце. Мало кто знал, как сильно её расстраивают крики. С Тимофеем не было ничего подобного. Ему это нравилось не больше, чем ей. Он рассказывал, как часто орали его родители до того, как отец ушёл, и чем больше пила его мама, тем более кротким становился её нрав. Они оба старались разговаривать, а не кричать, когда находились рядом. Но, опять же, они больше не были вместе.

— Может, нам стоит сосредоточиться на причине, по которой ты здесь, со мной.

«Со мной». Слова Ирины повисли в воздухе, и они стояли, глядя друг на друга. В её голове, как в плохо смонтированном фильме, пронеслись воспоминания о моментах, проведённых вместе. Держаться за руки в коридоре школы, ужинать в «Пельменной» в пятницу вечером, разговаривать на берегу Серебряного озера, пока они не замолчали и не начали…

Она не могла так поступить. Зацикленность на прошлом не поможет ей справиться с тем, что он здесь. Да, было бы неплохо залечить старые обиды, но он уедет, как только дело будет раскрыто. «Я должна запомнить, что больше ничего не может быть», — решила женщина.

— Я подвернул лодыжку, проходя по остаткам третьего объекта. Избегаю ходить по неровной поверхности, когда это возможно, но без команды я сам по себе, — это было не просто упоминание о работе. — Я позвонил, и секретарша сказала, что у вас нет приёма, поэтому я рискнул и зашёл.

— Боли есть?

— По шкале от 1 до 10, возможно, я приближаюсь к двойке, но научился не обращать на это внимания.

— Наверное, это было непросто, — сказала Ирина.

— Да, но разве это не единственный путь?

Тимофей пожал плечами и спросил:

— Ты знаешь, какие упражнения помогают?

— В основном я занимаюсь на коврике, но мне нужны стойки и помощь с сопротивлением.

Это означало, что нужно прислониться к нему, прикоснуться к нему.

— Нет проблем, — сказал он.

Её мозг кричал: «Это очень большая проблема!», но вслух произнесла:

— Давай начнём.

Тимофей переместился в положение лёжа на коврике, занимавшем большую часть пространства в центре комнаты, Ирина расположилась у его ног. Это была бы идеальная позиция для флирта, если бы их не разделяло более десяти лет эмоциональной дистанции.

Она оценила его состояние, пока они выполняли несколько укрепляющих упражнений, слишком многие из которых требовали, чтобы женщина прислонялась к нему или он прижимался к ней. Нужно было включить кондиционер. Через полчаса Ирина остановилась и села рядом с Тимофеем на коврик.

— Я думаю, что с тобой всё в порядке. Всё, что ты чувствуешь, это от ходьбы со свёрнутой лодыжкой. Ничего нового не было затронуто. Такие травмы обычно вызывают более длительные повреждения. Надеюсь, ты понимаешь, как повезло, что ты так хорошо двигаешься.

— Мне говорили. Я привык к строгой дисциплине в армии, поэтому не стал затягивать с реабилитацией, и до аварии был в хорошей форме.

«Сейчас твоя форма выглядит хорошо», — её внутренний монолог должен был замолчать.

— Дай знать, если могу ещё чем-то помочь, — это предложение должно было прозвучать профессионально, но оно вызвало волну эмоций. Ирина ничем не могла помочь, чтобы исправить то, что было между ними.

В наступившей тишине Тимофей протянул руку и убрал с её лица выбившийся из-под хвоста локон. От нежного прикосновения в груди у неё что-то ёкнуло.

— Ирина, почему ты осталась здесь?

Она знала, что он снова спросит, и хотелось рассказать ему об аварии и своей травме, но это было уже слишком, к тому же речь шла о её замужестве.