Поджигатель

Ирина стояла и потягивала кофе, вспоминая прошедший час: как она узнала о его кошмарах, как рассказала о своём несчастном случае. Она вдруг поняла, ей совсем не страшно раскрываться Тимофею. Говорить ему такое, о чём знает разве только её психолог. Также ей стало очевидно и ещё одно: как сильно она всё ещё желает его. Для одного утра это было очень много. Эмоции, долгое время дремавшие в женщине, просыпались и заставляли чувствовать себя живой. Это было чудесно и одновременно страшно.

А когда он уедет?

Ирина не хотела думать об этом, хотя и не отрицала такой возможности. Тимофей не останется, как только поймают поджигателя. Это был уже не его дом. Не его город. Но пока у них есть время, она должна наслаждаться его обществом. После того как сыщик уедет, женщина надеялась, что сможет снова раскрыться для кого-то другого. Пусть даже это будет не Тимофей, что же поделаешь… Но она чувствовала к нему благодарность, поскольку даже краткое напоминание о том, каково быть увиденной и услышанной, позволило Ирине вдруг понять, что она больше не хочет жить без этого.

***

После того как они с Джиной вернулись с прогулки, Тимофей приготовил простой завтрак — яичницу с сыром и тосты — и с пышностью преподнёс Ирине. Они рассмеялись, понимая, что это первый раз, когда кто-то из них готовит для другого. У обоих был запланирован длинный день, поэтому завтрак прошёл быстро. Тимофей не стал рассказывать Ирине о запланированной встрече в «Волге». Надеялся, что ему удастся выкрутиться.

Они попрощались поцелуем, и сыщик направился к выходу. Да, это было легко и приятно, но в то же время беспокоило. Ведь после завершения расследования ему предстоит вернуться домой. Потому пока он здесь, в Лазурске, впадать в рутину с Ириной было опасно. Это осложнило бы ситуацию после его отъезда. Однако, учитывая, как быстро накалилась обстановка между ними сегодня утром, Тимофей отказался от возможности оставить всё, как было раньше. К тому же понял: с того момента, как снова увидел Ирину, было уже слишком поздно. Лучшее, на что он мог надеяться, — это счастливые воспоминания, которые мог бы увезти с собой.

Его встреча с Барковым была назначена на одиннадцать часов. Тимофей использовал оставшееся время, чтобы составить список вещей, о которых он хотел расспросить собеседника, и выбрать фотографии, необходимые для иллюстрации его слов. Сыщик знал, что дядя Марат не станет судиться из-за того, что пострадал во время пожара, но он был не против применить несколько угроз, если это позволит получить информацию, которая может ему пригодиться.

Перед отъездом Тимофей получил сообщение из лаборатории, куда отправил образцы с первого и третьего пожаров. Они подтвердили его предположения: катализатором был керосин, который легко купить почти в любом местном магазине — здесь он продаётся в качестве жидкости для розжига и используется во время приготовления шашлыков. Также перезвонила секретарша Кирилла и подтвердила встречу в десять утра следующего дня. Как бы ему ни хотелось поскорее покончить с этим делом, Тимофей был рад, что не придётся заниматься всем в один день. Баркова и «Волги» было достаточно.

Подготовившись как можно лучше, они с Джиной прибыли в офис Баркова за пятнадцать минут до назначенной встречи. Сыщик знал, что Пётр заставит его ждать, но ему хотелось, чтобы отец Ирины знал, что он пришёл раньше. Как и ожидалось, секретарша бизнесмена сделала звонок, а затем сказала Тимофею присаживаться. Джина улеглась у его ног в скупо, но дорого оформленной приёмной. Тимофей провёл рукой по её голове, чтобы успокоиться.

Он хотел было пройтись, но остался сидеть. Часть его ощущала себя подростком, который никак не мог смириться с тем, что находится в таком месте. Он назначил встречу с отцом Ирины, и тот должен с ним увидеться и поговорить. С тех пор как Тимофей в последний раз видел Баркова, он превратился из возмутителя спокойствия, вытесненного из жизни Ирины, в эксперта по расследованию пожаров. Это значит, Петру Платоновичу предстояло проявить к работе Тимофея, если не к самому Тимофею, уважение. Подобное казалось сюрреалистичным.

Впрочем, как и встреча с Ириной.

Между ними ничего не изменилось. Их совместное времяпрепровождение уже превосходило все его фантазии, а ведь они только целовались. Сидя здесь, Тимофей вспоминал запах светлых волос, когда её грудь прижималась к его плечу, мягкость рук в его ладонях, звук смеха. Он быстро тряхнул головой. Надо было взять себя в руки. Нельзя входить в кабинет Баркова, испытывая пристрастие к дочери этого человека.

Пожар. Поджог. Всевозможными способами Тимофей хотел бы повесить это на Петра, чтобы тот оказался в тюремной одежде и исчез из жизни Ирины раз и навсегда. Представив Баркова в наручниках и за решёткой, он успокоился. На лице даже появилась улыбка, которая не сходила с лица, когда секретарша попросила его войти.