Поджигатель (СИ)

– Какие-нибудь имена приходят на ум?

– Нет, – быстро ответил Барков.

– Я был бы признателен, если бы вы нашли время подумать над моим вопросом, Пётр Платонович.

– А я был бы признателен, если бы ты вообще не стал отнимать у меня время. Жаль, мы не всегда можем получить то, что хотим.

В голове у Тимофея пронеслось несколько фраз, а следом за ними голос дяди Марата, который говорил ему, что надо быть лучше. Тем не менее, он не был слишком добрым.

– Понимаю. А если пострадает ещё один ваш объект, вы сможете объяснить страховым компаниям, как не стали сотрудничать со следствием, когда у вас была такая возможность. Верно?

Барков зарычал. Это был удовлетворительный звук.

– Хорошо, я составлю список и отправлю его в пожарную часть, – бизнесмен прервал зрительный контакт с Тимофеем и переключил своё внимание на папки на столе. Встреча была окончена.

– Ещё раз спасибо за уделённое мне время, – сказал сыщик.

Ответа не последовало. Тимофей встал и предложил Джине пройти с ним.

– И ещё одно, Соболев, – сказал Барков.

Когда он повернулся, Тимофей напрягся. Знал, что его ждёт. Он никак не мог выбраться отсюда без того, чтобы бизнесмен не упомянул о том, что больше всего беспокоило его в связи с возвращением Тимофея.

– Да?

– У меня есть власть в этом городе. Держись подальше от моей дочери.

На мгновение сыщик задумался, не сказать ли ничего, но потом передумал.

– Ты не имеешь никакого влияния ни на меня, ни на Ирину, – ему надоело, что Барков ему «тычет», и решил вести себя менее корректно. – Она взрослая женщина и может сама принимать решения.

– Она не свободна. Она замужем.

– Я слышал, что несколько недель назад её статус изменился.

Барков хлопнул кулаком и прорычал:

– Что?!

Вот чёрт. Тимофей сохранял строгие черты лица, но внутренне сокрушался. Ирина может быть недовольна тем, что он выдал эту информацию. Теперь отступать некуда.

– Извини, что сообщаю плохие новости, но я разговаривал с Ириной, и она сказала мне, что её брак официально расторгнут. Кстати, она прекрасный физиотерапевт, – сказал Тимофей. «И ещё она отлично целуется», – подумал он.

Барков ничего не ответил.

– За подробностями тебе придётся обратиться к ней или к зятю. Прости, к бывшему зятю. Как ты сам сказал, это не моё дело.

– Когда я видел тебя в последний раз – а это должен был быть последний раз, когда я тебя видел, – я сказал, что ты ничего не добьёшься. Меня не волнует, что ты сделал и какая у тебя работа. Я был прав, когда оттащил её от тебя тогда, и если бы не был уверен, что ты скоро уйдёшь, сделал бы это снова. Ты не можешь изменить то, от чего ты произошёл. Ты ей не подходишь, – сказал Пётр Платонович.

Когда-то эти слова заставили бы Тимофея бурно отреагировать, в том числе действиями, потому что он боялся, что сказавший их человек прав. Сегодня он понял, что это убеждения человека, который давно принял решение, и его уже не переубедить. Тимофей здесь ни при чем. Это было сильное осознание, и пока сыщик пытался его принять, он наблюдал, как Баркову становится не по себе от молчания.

Обдумав десяток ответов, Тимофей сказал:

– Спасибо, что уделил мне время.

Дойдя до двери, он остановился и обернулся, чтобы добавить:

– Лично я не думаю, что биологические родители многое определяют в нас. Ты – жёсткий человек и хам, но твоя дочь – одна из самых любящих и внимательных людей, которых я когда-либо знал. Если ты прав, то она получила это от своей матери. От тебя, к счастью, в Ирине нет ничего.

***

Тимофей провёл вторую половину дня в среду, дозваниваясь до остальных людей из списка арендаторов и вышагивая по станции. Он также часто проводил руками по волосам и поправлял их. Когда он работал в «Особом мнении», ему всегда было чем заняться. Если он не участвовал в активном расследовании, то помогал другим сотрудникам или общался с адвокатами и страховыми компаниями, подтверждая их выводы по другим делам. А когда находился на месте, то был частью команды, в которую входили ещё как минимум два следователя и эксперта. Здесь же он был предоставлен сам себе.

Не то чтобы ему нужна была помощь, чтобы сидеть и ничего не делать. Но отсутствие прогресса и работы сводило с ума. Прогулок с Джиной было очень много. На станцию постоянно заходили люди, утверждавшие, что им нужно сдать отчёты или заполнить документы, проверить оборудование и так далее. Но Тимофей знал, что это для того, чтобы проверить его. Они «удивлялись» появлению сыщика, потом спрашивали о братьях, не видел ли он Ирину, чем занимался, что его задержало на столько лет. У него болела челюсть от напряжения, от фальшивых улыбок, от того, что приходилось говорить: «Нет, я не знаю, кто стоит за пожарами» большее количество раз, чем он мог сосчитать.

Он был измотан и взбешён.