Поедательницы пирожных

— Если кому и завидовать, то лично мне, — усмехнулся Марьянов, подхватывая сумку и направляясь к выходу. — Я один все это съем и выпью. Ведь я известный ценитель пирожных, готов их коробками лопать. Сяду вечерком у камина — и съедаю пяток-другой. Хорошо, что углеводы у меня на боках не откладываются.

— Ой, да все мужчины — жуткие сладкоежки, — махнула ручкой Ванда и хотела добавить что-то еще, но у Марьянова зазвонил телефон. Он поставил сумку на стул и схватил трубку.

— Да! Ох, как хорошо, что ты… Конечно, рад! Слушай, я сейчас срочно должен ехать на дачу… Кое-что случилось. Серьезно… Да не смейся, правда должен. И не думал я ничего такого. Нет, в офис сегодня не вернусь. Я тебе позвоню чуть позже, и мы договоримся… Нет, нет, ты не… Алло! Ты меня слышишь? Алло! Вот гадство.

Родион в сердцах чертыхнулся, нашел и несколько раз набрал чей-то номер. Видимо, трубку не брали. Еще немного постояв и послушав, Марьянов сложил телефон и сунул его в карман. Вид у него при этом был такой расстроенный, что у Карины сжалось сердце. Не сказав больше ни слова и даже не попрощавшись, он пулей вылетел из приемной.

— Что случилось? — спросила Ванда у мужа, который задумчиво стоял посреди комнаты.

Тот лишь недоуменно пожал плечами и тоже направился к выходу.

— А что он тебе сказал? Вы сегодня еще будете общаться? — продолжала наседать Ванда.

— Сказал — торопится. Все завтра. — Конокрад вяло махнул рукой. — Завтра так завтра. Действительно, какая разница?

У Карины создалось впечатление, что Аркадий разговаривает сам с собой, а не с супругой.

— Ой, Родион Алексеевич сумочку свою забыл, — неожиданно простонала Ванда грудным голосом. Она рванула к стулу, на котором действительно стояла сумка с продуктами, оставленная Марьяновым.

Карина растерялась лишь на мгновение, но Конокрадихе этого оказалось достаточно, потому что она тут же взяла и сумку, и инициативу в свои

руки.

— Он, наверное, уже в машину садится. Аркадий, помоги, она тяжелая. Нет, не надо, я сама, она не тяжелая. Карина, вы звоните Родиону Алексеевичу, пусть не уезжает, я сейчас спущу ему сумку вниз.

Карина даже не успела ничего возразить — Ванда, прогрохотав по коридору, уже скрылась из вида. За ней следом вышел и унылый Аркадий.

— Нет, все же понеси ты — она-таки тяжелая! — донесся откуда-то издалека голос неугомонной Ванды. — Скорее, что ты заплетаешь ногу за ногу?!

Тут же в приемную, широко улыбаясь, ввалился райтер Ярослав Кораблев:

— Что у вас тут случилось? Я видел бегущую по волнам Ванду Конокрад. Не Ассоль, конечно, но впечатление сильное.

— Шеф, уходя, сумку забыл. Так вот она и бросилась вдогонку. Ты же знаешь, как трепетно она к нему относится, — сказала Карина, набирая номер Марьянова.

— Теперь понятно, — ухмыльнулся Ярослав. — Ничего, пусть немного побегает, ей даже полезно. Думаю, сегодня будет установлен мировой рекорд в беге на восемьсот метров с сумками.

Карина несколько раз набирала номер шефа, но никак не могла дозвониться — было занято. Наконец Марьянов откликнулся.

— Родион Алексеевич, вы забыли сумку.

— Вот же… Хорошо, сейчас поднимусь.

— Ой, не надо, не поднимайтесь! Ее сейчас вам Конокрад принесет.

— Ладно, подожду. — В голосе Родиона звучала досада. — Ну, что такое происходит? Никак не могу уехать. И где Конокрад?

— Сейчас спустится.

Ага, вон, вижу Аркадия. Наконец-то. Карина, если я срочно буду нужен — звоните. Но если дело терпит — лучше завтра утром. Все, пока.

Отключившись, Карина задумчиво стала перебирать бумаги на столе. Марьянов вел себя странно. Более чем странно. Что же делать? Ехать домой, ужинать, смотреть телевизор и ложиться спать?

Или?..

* * *

С того момента, как позвонила Нателла, все пошло кувырком. Он так и не выслушал чем-то очень озабоченного коммерческого директора. А Конокрад его по пустякам не беспокоил, это Марьянов знал точно. Потом звонок Лены, который так неожиданно и не вовремя прервался. Он ненавидел этот равнодушный женский голос: «Абонент временно недоступен!» Да еще и сумку эту идиотскую пришлось ждать. Всю дорогу Родион пытался дословно восстановить свой разговор с Леной, который так некстати оборвался.

Уже свернув с шоссе к поселку, где находилась его дача, Марьянов предпринял еще одну попытку дозвонится до нее, но телефон по-прежнему молчал. Вероятно, это был заговор операторов связи, которым нравилось срывать деловые переговоры, разлучать влюбленных и вообще портить отношения между людьми. А еще сбивать их с толку. Лена наверняка не поняла, что случилось. Он просто не успел ей объяснить! «И что, интересно, она теперь обо мне подумает? — тоскливо размышлял Родион, подруливая к дому. — Наверное, обиделась, поэтому и отключилась. Придется теперь еще и с ней объясняться, доказывать, что я совершенно не то имел в виду. То есть вообще ничего не имел в виду, просто так сложились обстоятельства».