Поединок

Иван машинально расстегнул воротник комбинезона, приспустил застёжку-молнию, коснулся своей мускулистой безволосой груди и ощутил под рукой тоненькую цепочку. Звездобой потянул за неё и вытащил на свет Божий маленький крестик. Наверное, это был вернувшийся к людям — к каждому отдельному человеку и ко всему человечеству — символ веры. Как и Бьянку, парня на какое-то мгновение охватила непонятная тревога, но вскоре он уже блаженно улыбался.

В самом деле, сравнивать было не с чем. Иван находился в положении человека из фантастического рассказа, в руки которого нечаянно попало устройство для изменения реальности. Тот человек включил диковинный аппарат и убедился, что ничего не переменилось. Да и откуда бы он узнал, что что-то произошло? Что бы ни изменилось, ему бы это продолжало казаться всё той же старой, прежней реальностью, не так ли?

Но в отличие от легкомысленного литературного героя ещё более легкомысленный звездобой уже ничего не мог выключить — топор был помыт, и каша заварилась.

В своё время Джон Фитцджеральд Кеннеди восхищался принадлежащим лорду Фолкленду высказыванием, которое, став президентом США, впоследствии неоднократно цитировал: «Когда менять не надо, менять не следует».

Ещё одна агентесса обхутовцев, с блеском исполнившая роль Бьянки ван де Вельде, высказала Влодареку в третьей хронопетле четвёртого раунда почти то же самое, только несколько другими словами: «Шутки с временем, как и шутки с женщинами, глупы и неприличны».

Чистая смехота сквозь горькие слёзы — плохие шутки до добра не доводят.

Иван Володаров любовно поцеловал вновь обретённый символ веры и бережно спрятал его на могучей груди.

Крестик был очень симпатичный. Он имел четыре конца, загнутых по часовой стрелке под углом девяносто градусов — точь-в-точь фашистская свастика.