Поединок

– Поешь. Такой государь, как был у нас, дать простому люду ничего не может. Мироед он. Царь о своих людях заботиться должен. А этот? Иноземцев привел. Скольких людей со свету сжил. А подати да налоги, хочешь пшенички плати за пшеничку, за свечи, за воду, за дрова, за печи, хочешь родиться плати, и умереть плати, и за гроб тоже налог. Осталось только за воздух и за солнечный свет брать. А прибыльщики да фискалы, знаешь, как лю- туют. Они на нас донос да на каторжный двор, а мы не дадимся. А наш атаман он за спра- ведливость для всех мужичков. У нас и армия имеется и почетный караул с палашами и фузеями. Вот сказывают, в Лихвинском уезде25 есть атаман Сиротка, так мы с ним хотим дружбу учинить. А ты зачем в Москву, на дороге неспокойно, нашего брата везде много.

В этот момент в трактир вошли несколько мужчин, на которых Евдокия сразу обратила внимание, глядя на них боковым зрением. Это был Истомин, Бравлин, и еще четверо воо- руженных мужчины. Видно было, что усталые люди пришли проситься на постой. Пока Истомин поспешил навстречу, вышедшему хозяину трактира. Енай, по привычке, незаме- тно окинул взглядом тёмное помещение. Каково же было его удивление, когда он заметил Верейского, сидевшего за столом у окна, и Евдокию в противоположном дальнем углу рядом с мужичком. Енай был изумлен, но вида не подал, и поспешил за Истоминым. Они расположились в центре помещения. Иван так и не заметил Евдокию, сев к ней спиной, а Енай выбрал более удобное местоположение, и незаметно посматривал в её сторону. Сте- пан тоже обратил внимание на вошедших мужчин.

– Еще какие-то барья пожаловали. Наши молодцы, третьего дня богатую девицу украли, хвалились, что много при ней каменьев да злата было.

– Что? – тихо переспросила женщина, задумчиво глядя на Еная.

– Злата, говорю много взяли, – сказал Степан, поднося деревянную ложку со щами ко рту.

– Она жива?

– Да, в нашей деревушке в подклети сидит целехонькая. Что с ней станется? Уж больно красивая шельма.

Евдокия перевела взгляд на Истомина. А в голове у неё звучали ядовитые слова Крекши- на: «И ты знаешь, что был донос на твоего мужа. А почему? Милейший Иван Васильевич проболтался мне в приватной беседе, что его вятший друг дальний родственник заговор- щика против царя, и возможно, в тайной канцелярии мог бы многое поведать о сем важном государевом деле». Велигорова очень уважала своего мужа, ценила его светлую душу, и была ему верной женой. Если бы не Истомин и до любви было бы не далеко. Но не случилось.

– Что- то, ты грустная, Дунька? Не приключилось ли чего?

– Все хорошо, дядя Степан.

– Я тут частенько бываю. Ты вот, что. Ежели, на обратном пути захочешь, свидится, то шепни трактирщику, он мне передаст. Да я и приду.

– Хорошо. Я пойду дядя, помоги мне уйти незамеченной. Не хочу, чтобы пришедшие гос- пода меня узнали. А, моему попутчику вели идти к карете.

– Хорошо дочка. Храни тебя Господь.

Степан встал, и пошел к столу Истомина.

– Барин, барин, помоги путнику. Кому рубль, кому полушка, а нам и медная кружка, – Сте- пан расставил руки так, чтобы Иван даже случайно не видел, как уходит Велигорова.

– Что ты мужик, какая полушка, али забыл про указ о воспрещении нищенства! – возму- тился, Иван, которому вовсе не хотелось платить штраф за подачу милостыни26. Убирай- ся!