Поединок

— Как что? Сделаешь слепки следов и начнем опрос. Начнем с караула. Разрешите, товарищ полковник?

— Хорошо. Я дам команду дежурному по части. Найдете ли?

В ответе Шилова Волков уловил откровенный укор. Степан Герасимович не любил оправдываться. Но вырвалось само собой:

— Беда в том, Денис Тимофеевич, что враг нас видит, а мы его нет. К сожалению, пока не мы, а они ходят по нашим пятам.

13 Следствие

В тот беспокойный вечер первым посетителем кабинета капитана Мельникова был лейтенант Козырев. Он вошел чуть бледный, тихо спросив разрешения. Волков стоял у окна, Мельников сидел за столом и жадно курил. Перед ним лежали чистые листы и авторучка.

— Извините, лейтенант, что отрываем вас от службы, но...

— Да что вы... Я сам собирался к вам идти.

— Садитесь, Козырев! Скажите, рядовой Яковлев отлучился из караульного помещения с вашего разрешения?

— Да. Я отпустил.

— А вы обратили внимание на его настроение?

— Конечно, обратил. Я еще днем... Разрешите с самого начала... — Козырев явно волновался. Мельников кивнул ему головой.

— Сегодня утром Яковлев отпросился на почту за деньгами. Отпустил. Но как сердце чувствовало: дай, думаю, дождусь его. День рождения у него. Как бы не выпил. Встретил его у проходной. Гляжу — пошатывается. Зло меня взяло. Отвел его в казарму, приказал лечь спать. Отстранить бы его от наряда, но заменить некем было. Вся рота в караул заступала. Решил, что после подъема посмотрю на его состояние. В случае чего, из соседней роты солдата попрошу. Пришел к подъему. На лице Яковлева и следа не осталось от хмеля. Правда, он показался мне не таким, как всегда: почернел, осунулся, держался нелюдимо. Ладно, подумал, побеседую, глаз не буду с него спускать. Эх, если бы я знал... — тяжко вздохнул Козырев. — Я похожу... Разрешите?

Мельников разрешил. Сам делал какие-то записи. С папиросы на недописанный лист свалился пористый цилиндрик пепла. Александр Васильевич сдул его. Козырев подошел к столу и сел.

— Продолжаю... Как только мы приняли караул, я пригласил Яковлева к себе. Попросил рассказать, что случилось. Может, он и открылся бы, но ему как раз подошло время заступать на пост. Потом опять я с ним беседовал. Но он снова ничего не сказал. Грешным делом, я подумал, не связано ли его настроение с чем-то сугубо интимным, может, ссорой с девушкой. Словом, отпустил его отдыхать. А минут через пятнадцать он попросился в туалет. Знать бы такое дело... — Козырев до хруста сжал пальцы. — Ну, зачем я его отпустил?.. Понимаете, его лицо показалось мне опять странным. Чувствовалось, что он хитрит. Но не гулять ведь просился. Будто бес какой влез мне в душу: иди за ним! Что-то неладное! Минут десять прошло, а его нет. Пошел. В коридоре было тихо. В туалете Яковлева не оказалось. В светлом коридоре разминуться с ним не мог. Подумал, может, не заметил, как он вернулся в караульное помещение? Пошел обратно. И тут крик. Такой отчаянный, что я оторопел.

— Во сколько это было? — перебил Мельников.

— Не знаю. Что-нибудь около восьми. Понял я — беда! Рванулся по коридору обратно. Он пуст. Значит, кричали в какой-то из комнат. Дернул одну дверь, другую... Заперты. Подряд каждую дверь стал дергать. И тут услышал: около туалета что-то ломают. Потом там как затрещит и стекла зазвенели. Я быстро туда. С силой рванул дверь и... Нет, эту картину трудно передать. Яковлев на полу, окно раскрыто и в разбитой раме, как громадный грач — человек в плащ-накидке. «Стой!» — крикнул я и схватился за пистолет. Поздно. Бандит присел и прыгнул в темноту.

Мельников и Волков переглянулись.

— Вы его узнали? — не удержался Мельников.

— Нет... Он спиной был ко мне. Примерно моего роста.

— Ну ладно, ладно. Продолжайте.

— Я подскочил к окну и оплошал. Мне бы сразу за ним прыгать, а я палить стал. Но наугад. Со света все черным-черно. Потом тоже на улицу прыгнул. А куда он побежал, не вижу. Когда чуть пригляделся, следы его увидел. Побежал по следам. Еще два раза выстрелил. Цель имел: на выстрелы солдаты выбегут. Может, поймаем. Добежал до центральной аллеи. Туда-сюда — никого... Словно сквозь землю провалился.

— Вы не заметили, какая на нем была одежда под накидкой? — спросил Мельников.

— Нет.

— Еще что-нибудь добавите?

— Все. Разве только то, что я поступил опрометчиво. Мне следовало с солдатами еще побегать. Ведь преступник мог где-нибудь спрятаться. Но тут выскакивает из штаба перепуганный рядовой Ивченко да как закричит: «Товарищ лейтенант! Яковлева убили!». Я сразу в штаб. А в той комнате уже солдаты. Ну, а дальше вы все видели.

Наступила короткая пауза. Мельников чадил папиросой, Козырев, прижав к коленям руки, пружинил пальцами. Волков внимательно следил за ним. Бывают же такие красивые лица. Вот если бы не шрамик. Да, тонкая синевато-розовая извилинка, у самого края просекшая левую бровь, немного подпортила лицо юноши. Волков вспомнил, как ему рассекли бровь. По-простецки спросил:

— Гляжу, лейтенант, ты, как и я, когда-то в бровь поцелован. Из-за девок досталось? Парень-то ты...