Поединок

Александр Васильевич задумался. Да, вначале трубка глухо замолчала, но почти тут же на том конце провода сильно затрещало, словно там что-то ломали. Преступник ломал окно, чтоб скрыться. Но зачем Волкову все эти повторения? Это и так ясно из показаний Козырева. Выстрелы я тоже слышать не мог. Они прогремели без пяти восемь, как показал Лопахин. Правильно. Показания Козырева и Лопахина сходятся.

— Да. Треск послышался почти сразу.

— Не вспомнишь, когда телефонистка тебе ответила, что трубка у Яковлева не положена, треск еще слышался?

— Отлично помню. Шум и треск были сравнительно недолго. Я тарабанил по рычагам, а трубка мертво молчала.

— Отменно. Это как раз и надо, — резюмировал Волков.

Мельников старался угадать ход его мыслей, но не мог.

— Может быть, поделитесь, с чем связаны ваши вопросы?

— С проверкой имеющихся данных. — Волков что-то снова записывал, высчитывал, а Мельникова так и подмывало быстрее вырваться на допрос к Маркину. Словно разгадав его мысли, Степан Герасимович прервался от своих арифметических дел:

— Александр Васильевич, излагая сейчас версию убийства, ты назвал убийцей Маркина и, рассудительно проследив за ходом событий, прикинул, что для операции убийце потребовалось десять минут. Это время проверялось имитацией или?..

— Время названо примерно.

— Примерно?! А говорил с таким апломбом, словно шаг за шагом за преступником с секундомером шел. — Степан Герасимович был недоволен. Посмотрел на Мельникова в упор. — Вот что, капитан Мельников, в последний раз прощаю подобные неточности. В нашем деле слово — золото!

Мельников стоял навытяжку. Оправдываться было нечем. Александр Васильевич заметил, что если на первых порах знакомства с Волковым Степан Герасимович относился к нему с терпеливым пониманием: много объяснял, убеждал логикой, то теперь стал резок, рубил прямо и твердо, видимо, давал понять, что хватит — учение прошло, пора соображать самому. Виновато ответил:

— Учту, товарищ подполковник!

Волков посмотрел на часы. Было без пяти час.

— Пока все, Александр Васильевич! В шесть вечера встречаемся здесь. Пройдемся с секундомером. Обедай... и к Маркину!

Мельников ушел, а Волков прошелся по кабинету. После бессонной ночи и умственного напряжения пропал аппетит. Нехотя направился к вешалке, чтобы одеться, но вдруг торопливо возвратился к телефону.

— Коменданта!

— Подполковник Устимцев слушает!

— Срочно переведите Маркина под следствие. О моем решении передайте капитану Мельникову!

28 Очная ставка

Гауптвахта находилась недалеко от центральных ворот. Мельников шел пешком. Морозный ветер срывал с тополей рыхлые хлопья снега, забивался за воротник шинели, и Александру Васильевичу казалось, что кто-то длинными холодными пальцами рвется к спине. Он спешил. К двум часам должна была прийти для очной ставки с Маркиным Маргарита Азарова — жена инженера эскадрильи.

Ее еще не было. Мельников прошел в комнату начальника гауптвахты и стал перечитывать протокол утреннего допроса.

...Маркин встретил Александра Васильевича заискивающей улыбкой. Лицо бледное, обмороженные кисти рук забинтованы.

— Глупо все п-получилось. Поехал друга встретить и вот...

Мельников промолчал. Подумал: «Артист. Посмотрим, как дальше ты будешь выкручиваться?»

Из рассказа Маркина следовало.

Три дня назад, вечером двадцать пятого декабря, Маркин вернулся с аэродрома в общежитие и увидел на тумбочке телеграмму: «Буду проездом Верхнесалтыково московским 23 часа 55 минут вагон шесть. Страшно желаю увидеться. Желудев».

Слава Желудев и Семей Маркин были закадычными дружками. И вот Слава ехал почти мимо городка, где «приземлился» Семен.

Маркин позвонил на автовокзал. Рейсовый автобус на Верхнесалтыково уходил в половине девятого вечера. Было около семи. Семен решил, что успеет и, как был, в технической одежде, не переодеваясь, сменив, правда, китель на штатский пиджак да сняв кокарду с шапки, побежал в столовую.

Потом помчался в городок. Пока искал одного начальника, чтоб отпроситься, потом другого — ушло много времени. На автовокзале автобус показал ему хвост. Пригорюнился. Повернул идти домой, а тут тормознула перед ним «Победа». Водитель спросил, не знает ли он дорогу на Верхнесалтыково? Маркин показал, в какую сторону ушел рейсовый автобус и набрался смелости напроситься к нему в пассажиры.

Почти всю дорогу ехали молча и небыстро. В машине было тепло, Маркин задремал. Сколько времени ехали — не знает. Хорошо помнит, что когда проснулся, машина стояла. Водителя рядом не было. Почему остановились, тоже не знает. То ли поломка, то ли другая причина. Помнит лишь, что владелец автомобиля открыл дверцу и что-то громко говорил.

Спросонок плохо соображая, Маркин стал вылезать из машины. Едва высунул голову — последовал страшный удар. В глазах вспыхнул огонь, словно его ослепило фарами, и сразу все потемнело. Кто ударил, не знает. То ли встречная машина, то ли...

Когда пришел в себя, кругом был снег, слева гора, а вверху звезды. Лежал в овраге.