Поединок

Покуривая, Мельников ходил по кабинету начальника гауптвахты. Да, Азаров по натуре трусоват. Боясь ответственности, что жена отпустила Маркина в Верхнесалтыково, а тот пропал, он, конечно, мог предупредить Маргариту, чтобы та молчала. Но Маргарита... Нет, Азарова — женщина смелая, горделивая и прямая. Такая крутиться не будет. Ну, что ж, тем хуже для Маркина. Устрою им очную ставку.

Через несколько минут Мельников снова встретился с Маркиным. Теперь в камере. Вынул из папки паспорт и показал ему.

— Кто этот человек?

Маркин взял паспорт, прочел: «Мотузкин Игорь Павлович, 1935 года рождения». На него глядел молодой парень, стриженный под бокс, с крупным носом и чуть раскосыми глазами.

— Не знаю.

Мельников пытливо смотрел в глаза арестованному. Тот был чуточку бледен, но лицо особого волнения не выражало.

— Этот паспорт был в кармане вашего пиджака вместо удостоверения личности.

— К-к-как?.. — сейчас лицо Маркина выразило настоящий испуг. И тут в камеру внезапно вошел начальник караула. Мельникова срочно вызывал к телефону подполковник Волков. Пришлось допрос прекратить.

В штабе Мельникова остановил дежурный по части. Вручил телеграмму от коллег из Верхнесалтыково. Когда в пиджаке Маркина нашли ампулу, сдали ее в спецлабораторию на исследование. Договорились: если в ней яд — ему дадут телеграфный текст со словом «правильно», если нет — со словом «неправильно». Текст телеграммы гласил: «Диагноз правильный». Теперь всякие сомнения, хотя их оставалось все меньше и меньше, рассеялись. Маркин — враг! Скорее всего, если бородач — собрат по банде, между ними на какой-то почве завязалась борьба за жизнь. Даже зверь хочет жить. Оказался в овраге более слабый. Второму что-то помешало добить его.

...Александр Васильевич подошел к окну. На улице светило солнце. Обледенелые стекла чуть таяли. Часовой в тулупе распахнул ворота, и во двор гауптвахты въехал «газик». Из машины резво вылезла Азарова. Мельников поспешил ей навстречу.

— Ну, уж никак не думала, Александр Васильевич, что привезете меня в казенный дом, — улыбнулась Азарова, идя за Мельниковым. В кабинете начальника гауптвахты Маргарита Ивановна бесцеремонно сняла беличью шубку и, не дожидаясь приглашения, села.

— Я готова. Надеюсь, тут-то вы посвятите меня в тайну столь романтического свидания?

Мельников все рассказал. Конечно, только то, что касалось ее. Азарова смотрела на него удивительно чистыми серовато-голубыми глазами. Но прежняя веселость в них пропала.

— Ну, что ж, зовите своего Мюнхгаузена.

Маркин вошел вялый, на исхудалом лице пробилась щетинка.

— Вы знаете эту женщину?

Семен внимательно посмотрел в красивые глаза Азаровой. Не выдержал ее прямого горделивого взгляда, опустил веки.

— Нет. Где-то видел, но — нет!

— Маркин, повторите, пожалуйста, кому вы отдали телеграмму и кто обещал сообщить о телеграмме мужу? — снова спросил Мельников.

— Жене Азарова отдал.

— А вы его жену хорошо знаете? — вспыхнула Азарова.

— Н-ну, не хорошо, но...

— Юноша, — перебила Маргарита Ивановна, — я впервые вижу таких нечестных молодых людей. Впрочем, если у Азарова кроме меня есть еще жена, то вы правы.

На лице Семена промелькнула тень испуга.

— Из-звините. Я... Т-тут что-то...

— Тут нужно вещи называть своими именами, юноша, — капризно сдвинула брови Азарова. — Вы удовлетворены, Александр Васильевич?

Да, Мельников все понял. Проводив Азарову, вернулся в кабинет. Маркин сидел ссутулившись, ухватившись забинтованными руками за голову.

— Так как вы все это объясните, Маркин?

— Т-тут к-какая-то ошибка, товарищ к-капитан! Ош-шибка!

— С паспортом ошибка. Тут ошибка. Прекратите врать!

В комнату вошел начальник караула. Протянул Мельникову записку. Александр Васильевич развернул ее и прочел: «Звонил комендант. Передал распоряжение начальника штаба перевести лейтенанта Маркина с простого ареста «под следствие».

Все ясно. Если уж Волков принял такое решение...

— Скажите, Маркин, где ваша плащ-накидка?

— Д-дома.... Впрочем, знаете, я ее давно что-то не видел.

— А это не она? — Мельников раскрыл чемоданчик, вынул из него просохшую накидку и показал Маркину.

— Д-да. П-пожалуй, моя. Где вы ее взяли?

Мельников не ответил. Достал из чемоданчика галоши. Маркин растерянно посмотрел на них, и его левый глаз нервно дернулся.

— Ст-тран-но. Они у меня д-давно пропали.

— Мне тоже кажется, что странно. Зачем вы вторую пару купили?

— Я галоши при штатском к-костюме в непогоду ношу.

— Понятно, — едва скрыл иронию Мельников. — Ну, а на лыжах вы здорово ходите?

— Не п-понимаю... Я лыжи не люблю.

— Тем не менее у вас есть собственные лыжи.

Маркин побледнел:

— Шутите, т-товарищ к-капитан!

— Мы здесь не шутки шутить. — Мельников прошел к шкафу и, глубоко засунув за его заднюю стенку руку, вытащил оттуда почти новую лыжу. На ней надпись: «СОМ». — Узнаете?

— Н-нет, нет! Галоши с накидкой мои, а л-лыжи — п-пас!

Мельников лихорадочно думал: «Почему признал то, но отпихивается от лыж? Ах, да... Лыжи — явная улика в смерти маркера, а с плащом придумал какой-то ход». Ошарашил: