Поединок

Тьфу! Рон был готов за эти слова тут же открутить своему другу голову. Ну зачем он это говорит? Что это изменит, кроме того, что добавит боли в его и так чуть зажившее сердце?

— Я думаю, ты должен об этом знать,— словно прочитав его мысли, добавил Гарри.— Она бы была рада тебя видеть.

— А я рад, что не встретил ее,— угрюмо ответил Рон, не поднимая глаз.— Это совершенно бесполезно, зачем зря мучить друг друга?

— Я теперь не знаю, как рассказать ей. Она не простит, что я не написал ей о тебе...

— Я тебе запретил, как и Розе, ты забыл?— Рон дышал медленно и размеренно, чувствуя, как успокаивается начавшее бешенный бег сердце.— Не говори ей...

— Лгать?

— А у вас все еще нет друг от друга тайн?— хмыкнул Рон, ощущая горький укол старой ревности.— Как всегда...

— Прости.

Рон замер, глядя прямо в зеленые глаза Гарри. Он еще никогда не просил у него прощения — вот так.

— Что?

— Прости за то, что отнял у тебя твою жизнь...— голос Гарри дрожал, словно он боялся, что не сможет этого сказать.

— Ты, как всегда, эгоист,— фыркнул Рон,— ты всегда почему-то считаешь, что ты в центре жизни и все, что происходит, происходит из-за тебя. Расслабься, Гарри, если бы я сам не оставил эту жизнь, ты бы никогда не смог ее отнять.

Непринужденный тон явно дал Гарри почувствовать себя лучше. Но он не отвел свой взгляд.

— Хватит мучиться,— Рон протянул руку и положил на плечо друга.— У меня не было другого выхода, и я даже рад, что ушел. Достаточно уже того, что мы потеряли... Джинни...

Странно, что он смог произнести имя сестры — раньше это было почти так же невозможно, как произнести «Гермиона».

— Ты пойдешь со мной?— вдруг спросил Гарри, и Рон сразу понял, о чем он. Совсем скоро будет очередная годовщина того дня, когда их жизни разделились.

— Ты ходишь туда один?

Гарри кивнул, пряча глаза. И Рон был даже рад этому тихому, старому страданию Гарри — он не забыл, он помнит Джинни.

— Я приду прямо туда, в тот день, на закате,— кивнул Рон.

Гарри благодарно похлопал его по плечу, и они оба улыбнулись — так, словно им было снова по семнадцать.

— Нам не хватает вас,— тихо проговорил Гарри, когда они направились к замку, чтобы вернуться в дом Розы, в реальный мир, что, казалось, растворился в воздухе Хогвартса, хранившего воспоминания о них.

О них, о Джинни, о других, кто уже никогда не вернется в эти стены.

— Мне вас тоже,— словно эхо, откликнулся Рон.— Но это не очень высокая цена за то, чтобы все мы снова научились жить.

— Тяжело было?

— Терпимо,— солгал Рон, поднимаясь по ступеням.— У меня были Сара и Берти.

— Ты любишь ее?

Рон усмехнулся и повернулся к Гарри, зная, что в его глазах сейчас отражается мука прошедших лет:

— Да. Так же, как любил Джинни.

Потом он развернулся и вошел в Холл, потому что очень хотел уйти отсюда, из этого каменного сундука воспоминаний.

Он сидел в пустом классе и скучающе смотрел в окно, за которым уже стемнело. Лишь отсветы от почти закончившей свой рост луны нарушали темноту беззвездного неба. Хотелось подойти к стеклу, достать палочку и зажечь звезды, чтобы дать ночи мирную — а не пугающую — красоту.

Улыбнувшись этой странной мысли, — даже самым талантливым волшебникам неподвластно все в этом мире — Альбус взял в руку перо, неторопливо обмакнул его в чернила и продолжил писать строчки, чуть прикусив нижнюю губу. Настроение было хорошим, чего, наверное, так и не понял профессор Фауст, оставивший его здесь. На лице декана явно читалось недоверие, когда он увидел улыбку на губах наказанного Ала.

Ну, не мог он сдержаться, что же теперь?! Он не думал, что узнать необходимую ему информацию будет так легко. Значит, голова профессоров устроена на тот же манер, что и у остальных. Жаль…

— Вот ты где…

Альбус поправил сползшие с носа очки и отложил перо, глядя на вошедшую в класс Аманду Дурсль.

— Ты меня искала? — вежливее было просто спросить, чем тут же легко воспользоваться зрительным контактом с такой доверчивой Ами. Не стоит заводить дурные привычки, папа об этом напоминал очень часто. Видимо, он боялся, что Ал станет чем-то похожим на Тео. Тот очень не любил задавать вопросы.

— Да, хотела узнать, где тебя носило, — Аманда села рядом с ним и заглянула в наполовину исписанный свиток Ала. — Ну и каракули.

— Я знаю, — мальчик смущенно пожал плечами. — Зато я хорошо рисую, жаль, что такого вида наказаний в Хогвартсе не существует.

— И что за строчки ты пишешь? Никак не разберу, — Аманда нахмурилась, пытаясь прочесть то, что уже успел много раз скопировать Ал.

Первокурсник улыбнулся:

— «Все планы по спасению отдельных личностей, или человечества в целом, должны быть согласованы с деканом факультета». Сто пятьдесят раз.

Аманда прыснула:

— С чувством юмора у профессора Фауста все в порядке, что бы ни говорил Джеймс. Итак, кого ты спасал на этот раз?

— Ох, это долгая история, — Альбус снова взял в руку перо. — И она еще не закончилась.

— Что-то случилось? — девочка сразу взволновалась, и Ал знал, почему. Аманда была очень привязана к их семейству, она проводила в их доме большую часть каникул, когда ее родители и брат Зак гостили у бабушки и дедушки. — Дядя Гарри?