Поединок

— Остановись, Джим,— Ксения видела, как Лили корчится от боли. Странный эффект. Она не выдержит перечисления всех четыре лет, что так хорошо запечатлелись в памяти ее брата.

— Это не он, а ты вытащил меня из подземелий, хватит выдумывать,— обвиняюще проговорила Лили, сузив глаза.— Вы все сошли с ума.

Тео немного приблизился к постели Лили:

— Помнишь случай в Хогсмиде? Ты была с мальчиком, который оказался оборотнем...

— Это оборотень был Грегом, а не наоборот,— поправила целителя Лили.— Помню...

— Что тогда произошло?— осторожно допытывался Теодик.

— Ксения и Джеймс вовремя меня нашли, оглушили оборотня и вернули меня в Хогвартс,— девушка бросила взгляд на брата, словно приказывая ему подтвердить сказанное. Джеймс фыркнул, но промолчал под взглядом отца.

— Все понятно,— Тео обернулся к Ксении.— Обычные законы замещения. Память сама достраивает пустоты, что остались после Забвения. Пустоты на месте Малфоя. Словно кожа стягивается на ране, заполняя вырезанное.

— Это возможно исправить?— Джеймс с ужасом смотрел на целителей.— Ну, восстановить, вернуть...

— Каждая попытка вспомнить причиняет тебе боль, да?— Ксения подошла к постели и села рядом с Лили. Та кивнула, словно смиряясь.— Не пытайся, будет только хуже...

— Странно,— Тео потер подбородок. Да, действительно странно. Забвение обычно проходило без последствий.— Где именно болит?

— Голова... и... я не знаю... Словно повсюду,— призналась Лили, отводя взгляд.— Это невыносимо.

Вот это было совсем жестоко: каждая мысль о Малфое причиняла ей боль. Если Скорпиус узнает об этом, что с ним будет?

— Джим, найди Скорпиуса,— Ксения повернулась к мужу, что почти с негодованием смотрел на сестру.— Ты нужен ему сейчас.

— Она ведь вспомнит?— почти с ужасом прошептал Джеймс, обращаясь к Тео.— Она ведь не может просто так все забыть? Это ведь не фотографии, которые можно уничтожить...

— Какие фотографии?— Гарри обернулся к старшему сыну.

— Этот Деверо сжег квартиру Малфоя, чтобы уничтожить все следы их жизни с Лили, а у меня забрал все их совместные фотографии.

— Странно,— Гарри задумался.— Я заходил домой и видел на столе фотоальбомы. Я думал, это ты что-то искал...

— Скажем спасибо Донгу,— фыркнул Джеймс, оборачиваясь к сестре.— Ты не можешь его забыть, слышишь? Он тебя на руках носил, он молился на тебя!

— Джим...— Ксения попыталась остановить мужа, но тот ее не слышал.

— Да ты для него — весь мир! И он для тебя тоже!

— Джим...

— Лили, как ты можешь не помнить?!— руки Поттера сжались в кулаки.— Ты в пятнадцать лет отдала ему всю себя, а теперь заявляешь, что он мерзавец и ничего для тебя не значит! Ты бы на его лицо сейчас взглянула!

— Джеймс, хватит!— Гарри вырос между сыном и дочерью.— Иди и найди друга. Здесь ты ничем не можешь помочь.

Джеймс еще пару секунд смотрел на сестру, потом развернулся и вылетел прочь, хлопнув дверью. Несколько мгновений стояла тишина. Лили безмолвно плакала.

— Ну, что ты, дорогая,— Гарри обнял ее.— Все будет хорошо...

— Он всегда будет больше ценить этого слизеринца, чем меня,— шмыгнула она носом.— Всегда Малфой...

— Ты не права,— Гарри погладил рыжие волосы дочери.— Просто ему сейчас очень больно из-за вас, он же так вас обоих любит...

— Его больше.

— Потому что Скорпиусу сейчас хуже, ты должна это понять,— Ксения потрепала Лили по руке.— Он помнит то, что ты забыла. Он понимает, что та месть, ради которой тебя похитили, все-таки свершилась, что тот человек добился того, чего хотел: он отнял тебя у него. И Скорпиус чувствует себя виноватым...— наверное.

— Как я могла быть его?— прошептала Лили, не понимая.— Как я могла выйти за него замуж? Я же его презираю... Он же меня никогда не замечал... Он слизеринец, надменный и злой...

Гарри и Тео улыбнулись, Ксения тоже еле сдержала улыбку.

— Ксени!!!

Проснувшийся Альбус подпрыгнул и вскоре сразбегу влепился в нее, обнимая.

— Ты вернулась, я так рад.

— Я тоже.

— Военный совет закончен?— Тео насмешливо смотрел на Ала, скрестив на груди руки.

Гарри удивленно поднял глаза на целителя.

— Что они сказали?— Тео был необычайно серьезен.

— Дядя Северус считает, что боль все усложняет,— пожал плечами мальчик, глядя на Лили.— Что дело не только в памяти, в разуме...

Ксения внезапно поняла, глаза ее удивленно раскрылись. Тео поднял бровь, заметив ее реакцию.

— Опять душа?— с еле заметным сарказмом заметил целитель.

Ксения не ответила. Это было так логично: когда разум и душа — это единое целое, когда они едины в чем-то. Например, в любви. Ведь она у Лили такая сильная, такая безграничная, пронизывающая все ее существо. Скорпуис Малфой был в каждой частичке ее тела. В каждой ее частичке. И когда похититель попытался выдернуть Малфоя из памяти, то понятно, что задел что-то вне разума. Вне воспоминаний. Ведь все это так крепко связано в Лили. Вот откуда боль, которую невозможно локализовать! Это боль души, что сопротивлялась, что не отпускала Скорпиуса... Это даже не любовь, это смысл существования, без которого душа Лили бы умерла...