Поединок

Бьянка явилась на процедуру взвешивания с холщовой торбой-ксивником в одной и недокуренным косячком в другой руке. Косячка ещё оставалось много.

– Сделай одолжение, капитан, взвесься сначала сам! – угостила Бьянка пилота очередным сюрпризом.

Мамблер сделал над собой усилие и, бормоча под нос проклятья, взгромоздился на весы.

Влодарек вытянул шею и зафиксировал в памяти отметку, на которой задержалась стрелка.

– Сто семь килограммов! – объявила Бьянка кровожадным тоном, повергшим мужчин в лёгкий шок.

– Да, сто семь, – машинально повторил пилот и сошёл с весовой площадки.

– Теперь посмотрим, сколько вешу я, – пыхнув косячком, кокетливо проговорила Бьянка и, пьяно качнувшись, сделала шаг к весам.

– Сумку оставь! – подсказал пилот.

– Фигня! Сколько лишних килограммов прибыло на корабль, столько и покинет его, – передразнила пилота Бьянка, становясь на весы вместе с сумкой и косячком. Она даже не взглянула на шкалу, предоставив сделать это мужчинам.

Мужчины как зачарованные смотрели на стрелку, замершую на нуле – казалось, шкала весов показывает им язык.

– Что за фишка? – протянул Мамблер растерянно. – Наверное, весы неисправны, – попытался он обмануть самого себя.

– Или неисправен капитан корабля, – подгребнула его Бьянка.

Мамблер, чертыхаясь, опустился на корточки, дабы исключить оптический обман – застывшая на нуле стрелка продолжала нагло ухмыляться ему в лицо.

Заинтригованный капитан распрямился и подозрительно поглядел на девушку, с гордым и независимым видом продолжавшую стоять на весовой площадке. Вид у капитана был как у пуританского папаши юного битла Джорджа Харрисона, впервые узревшего на сынишке сверхузкие джинсы, подаренные Джоном Ленноном.

– Дай затянуться, – попросил Мамблер хрипло.

– Смоли на здоровье, чувачок!

Пилот дрожащей рукой взял здоровенный косяк и несколько раз подряд глубоко затянулся. Так и не удосужившись взглянуть на шкалу, Бьянка величаво сошла с весовой площадки – так сходят с подиума претендентки на звание Мисс Вселенная. Не успев поймать «балду», пилот снова полез на весы – за живое взяло беднягу.

– Косячок оставь! – вновь передразнила его девушка.

Мамблер пропустил шпильку мимо ушей; они у него горели – хоть косячок прикуривай. Он прочитал показания шкалы с высоты своего немалого роста, потом для верности опустился на корточки и, удовлетворённо цокнув языком, отступил на палубу.

– Сто семь килограммов, – протянул он задумчиво и, поочерёдно переглянувшись с девушкой и Влодареком, снова глубоко затянулся безразмерным косячком.