Поединок двух сердец

Джейн вопросительно посмотрела на Тая, который кивком подбодрил ее. Мэри так и не показалась.

— Хорошо, — сказала Джейн и удалилась.

Тай сомневался, что она смогла уловить действительный смысл происходящего.

Мэри вздохнула свободнее и отодвинулась от него.

— Хорошо, что она ушла. Не хочу, чтобы она чувствовала себя неловко.

Тай повернулся к ней.

— Тогда идите внутрь.

Она разглядывала пуговицы на его сюртуке, секунды тянулись словно вечность.

— Я не могу. — И стала пятиться.

Он позволил ей отступить на три шага, затем нарочито громко произнес:

— Я думал, Гейтсы ничего не боятся!

Слова произвели магический эффект. Она внезапно застыла на месте.

— Я не боюсь.

— Нет, боитесь. Вы артачитесь перед этим препятствием, как пугливая лошадь.

Тай вновь ожидал встречного выпада. Вместо этого глаза Мэри наполнились слезами, и Тай по-настоящему встревожился: кто угодно мог пускать в ход слезы, только не Мэри.

Потом, разозлившись на себя за то, что он все видит, Мэри вытерла их.

— Вам не понять.

Тай шагнул вперед.

— Так объясните. Откройтесь мне, и давайте уже покончим с этим. Вы боитесь, что над вами будут смеяться? Или заметят деревенские манеры? Об этом вам совершенно нечего беспокоиться. Уж если кто и будет посмешищем, так это я.

Мэри не ответила, ее застывший взгляд был направлен в сторону, хотя там нечего было высматривать, кроме едва различимой в темноте кирпичной кладки.

Он предпринял еще одну попытку вразумить ее.

— Вы приложили столько усилий, чтобы подготовиться к сегодняшнему вечеру. И, поверьте, они оказались не напрасны. При взгляде на вас никто не заметит ничего другого, кроме прекрасной женщины, какой вы и являетесь.

В ее глазах вновь блеснули слезы, и она вскинула голову, чтобы их унять.

Тай глубоко вздохнул. Он не мог оставить ее в таком состоянии, но, черт побери, он совсем не знал, что еще можно сказать. И стал говорить то, что чувствовал сам:

— Я знаю, я не тот человек, с которым вам хотелось бы откровенничать. Но поскольку вы не хотите посвящать в это Джейн, вам придется довериться мне.

Крупная слеза скатилась по ее щеке. По-прежнему глядя в сторону, она часто заморгала, не давая сорваться с глаз остальным.

— Ну же, Мэри, расстаньтесь с этим грузом. Что бы вас ни беспокоило, пусть оно останется здесь, покончим с этим раз и навсегда. Ни одна живая душа не узнает от меня ни слова. — Он поднял руку. — Богом клянусь. Оставим наши склоки, должно же быть какое-то доверие между соседями в деревне.

Последние слова он произнес в надежде вызвать у нее улыбку. Но вместо улыбки он увидел в ее глазах столько боли и страха, что его сердце дрогнуло.

— Да скажите же, наконец, в чем дело?

— Я боюсь, что там будет он. — Ее голос был едва слышен. — Он живет в Лондоне. Что, если я войду, а он будет там?

Таю не нужно было объяснять, кто такой «он». Ему было абсолютно ясно, что речь идет о сыне лорда Джергена.

— Вы точно так же могли бы столкнуться с ним на улице в любой момент, — сказал он почти грубо.

Она кивнула.

— Я знаю. Поэтому я отказывалась выходить и так скверно вела себя с Джейн и миссис Пиблз… — Ее голос оборвался. Она беспомощно огляделась. Блестки на пелерине, всколыхнувшейся от ее движения, на миг вспыхнули в лунном свете. — Мне не следует быть здесь, — продолжила она тихо. — Я не вправе даже думать о замужестве.

— Почему вы так решили? — требовательно спросил Тай.

— Потому что я… нецеломудренна… я нечиста…

Его руки похолодели, под ложечкой неприятно засосало. Он спрашивал, не рассчитывая на такойответ. Значит, это правда. Сын лорда Джергена спал с ней. Каждый сплетник в округе убеждал его в этом, но Тай не хотел верить.

— Почему? — прохрипел он. Только и смог произнести одно слово.

Мэри скрестила руки на груди, и блестки на ткани снова вспыхнули. Она покачала головой.

— Папа хотел, чтобы я завлекла его. Любым способом. — Она сделала паузу. Тай ждал. — Он хотел, чтобы Джон сделал мне предложение до отъезда в Лондон. Это сэкономило бы сезонную выручку, — добавила она с горечью. — Папа все еще злился из-за того, что поймал нас с вами, а я хотела, чтобы он был счастлив. А еще хотелось верить Джону, когда он сказал, что любит меня. Я была так влюблена в него.

От тяжелого и глубокого чувства, что его предали, у Тая оборвалось все внутри. Он был поражен силой своего переживания. Ведь он знал, что она не любит его. Она была единственной женщиной, которая отвергла его. И эта боль, по всем правилам, со временем должна была бы только утихнуть…

— Мне не следовало говорить вам этого, — спохватилась она, прочитав его мысли.

Ему удалось выдавить из себя улыбку.

— Не выдумывайте. Все, что случилось между нами, давно в прошлом. Мы были детьми.

— О, да.

— Я и думать забыл о той истории, — заверил он. Она чуть заметно кивнула. — Мы словно огонь и вода. Они никогда не смешиваются. Никогда.

— Точно, — согласилась она.

Тай на мгновение замолчал, давая себе передышку, но потом сорвался:

— Как же ваш отец мог допустить такое? Сколько вам тогда было лет? Семнадцать? Он должен был оградить вас!