Поединок крысы с мечтой

Клайв Баркер, отмечая все преимущества мертвых перед живыми, весьма последователен. Живые есть квинтэссенция суеты, пошлости, скудоумия и творческой импотенции; зато те, кто перешагнул грань, отмечены достоинствами, как на подбор: все они красавцы, все они таланты, все они поэты. Пока Ронни, персонаж «Исповеди савана», был жив – он был бессилен и не мог сразиться с бандой растлителей-порнографов; но стоило ему умереть – и он, превратившись в белый саван, мстит всем, кто заслуживает мести. Живые актеры из рассказа «Секс, смерть и сияние звезд» корыстны, бездарны и не владеют даже азами системы Станиславского; живые театральные зрители непроходимо глупы и предпочитают Шекспиру шансонетки. И лишь покойники в партере способны самозабвенно рукоплескать покойным исполнителям шекспировской «Двенадцатой ночи»: только им внятна истинная красота прогулок мертвых девушек в обществе мертвых поэтов. В рассказе «Новое убийство на улице Морг» Баркер не случайно возвращается к классической истории Эдгара Аллана По, чтобы переиграть ее повторно: на сей раз сыщик Луис Дюпен (внучатый племянник прежнего Дюпена) терпит фиаско и бросается с моста, а тем временем мертвая обезьяна с бритвою в лапах продолжает полупризрачное существование, выбирая все новых и новых жертв.

Всего в «Книгу Крови» включены тринадцать новелл, и при желании экскурсию можно еще продолжить. Однако и перечисленных сюжетов достаточно, чтобы обозначить предполагаемую аудиторию баркеровских произведений.

Конечно же, основной контингент потребителей подобной прозы не имеет никакого отношения к миру живых. Произведения Баркера, собственно, и написаны с таким расчетом: стать наиболее комфортным чтением для покойных – обитателей склепов, гробов, усыпальниц и моргов. Читательские предпочтения данной аудитории, к сожалению, пока не могут быть четко обозначены экспериментальным путем (потому-то автор «Книги Крови» материализовал прежде всего только одну из версий возможных читательских пристрастий представителей «нижнего мира»). В то же время размеры предполагаемой аудитории столь значительны, что – при попадании в цель – любой тираж может быть «освоен». Проследив за динамикой продажи «Кэдмэновского» десятитысячного тиража, можно, кстати, и выяснить, насколько велика читательская активность потустороннего мира и в какой мере здесь интересны баркеровские описания кровавых пыток, отрубленных конечностей, вывернутых внутренностей, выдавленных глаз и т. п. (мягко говоря, тошнотворные для представителей мира живых). В связи с вышеизложенным автор этих строк рекомендовал бы живым – для чистоты издательского эксперимента – воздержаться от покупки «Книги Крови» и дать возможность приобрести данный том именно тем, кому он в первую очередь предназначается.

1994

Любовь до и после гроба

Питер Страуб. Возвращение в Арден. Львов: Сигма («Мастера остросюжетной мистики»)

Трясясь в прокуренном вагоне, любовь и смерть всегда вдвоем. Это классика, тут ни убавить, ни прибавить. Ученые давно экспериментально установили, что Эрос и Танатос составляют неделимую пару, как братья-разбойники: куда Эрос с луком, туда и Танатос с косой. «Так поражает молния, так поражает финский нож», – написал о любви проницательный Булгаков. Недаром ведь самыми популярными рифмами в русской поэзии всегда считались «любовь – кровь» и «любить – убить» (последняя попала даже в сакральный текст про священнослужителя и жертвенное домашнее животное). Ни одна сказка не заканчивалась просто словами: «Они жили долго и счастливо...» – но всегда «...и умерли в один день». Ромео и Джульетта, как известно, свели счеты с жизнью в пяти минутах от брачного ложа. Отелло, Арбенин, Рогожин и даже плюгавый Карандышев дружно отправляли на тот свет как раз тех, кого обожали. Царица Клеопатра после очередной египетской ночи со вздохом казнила очередного любовника. Самка паука – существо неразумное и литературных канонов не знающее – и та предпочитаетоткусывать голову суженому: красноречивый пример того, как криминал возводится в законы природы.

Понятно, что детективная литература в принципе не может обойтись без неразлучной парочки, Эроса с Танатосом. Пламенные поцелуи непременно сопровождаются летальным исходом того или иного партнера. Если на первой странице книги лишают жизни представителя сильного пола, немедленно вступает в действие бессмертный принцип «шерше ля фам». Стоит сыщикам обнаружить убитую женщину – как в девяноста процентах из ста оказывается, что к смерти причастен не чуждый даме мужчина. Ну а если на каждой странице начинают убивать без разбору то джентльменов, то леди, налицо деятельность существ из потустороннего мира – персонажей мистических триллеров.