Поединок на границе

— Он погиб, спасая нас, — снимая фуражку, ответил солдат. — Когда мы ночью вырвались из окружения, до десятка немцев стали преследовать нас. Пироженко огнем из автомата заставил сначала остановиться, а затем сбил их с пути преследования. Часа через три сзади себя мы услышали лай собак. В это время как раз накрапывал дождик. «Если задержать фашистов минут на пятнадцать, то они потеряют наш след, — сказал Пироженко. — Ты давай неси командира, а я им покажу, почем фунт лиха. Возьми на всякий случай этот конверт. Там фото». Долго слышалась перестрелка. Затем последовал сильный взрыв, и все стихло. Подорвал он себя и фрицев гранатами…

Одинцов не отрывал глаз от рассказчика. Ведь и фамилия его отца была Пироженко. И он служил на западной границе, и с первых дней войны пропал вез вести. Об этом Юрию рассказала мать только перед его уходом в училище.

Одинцов носил фамилию отчима. Мать не захотела, чтобы ребенок рос без отца, поэтому, выходя замуж вторично, она сменила и фамилию мальчика. Одинцову так и хотелось спросить имя и отчество Пироженко. Но он боялся прервать рассказ полковника.

— Долин эту фотографию отдал мне. Вот уже сколько лет я разыскиваю жену и сына Пироженко. Но пока безрезультатно.

Открыв полевую сумку, полковник достал пакет, бережно вынул оттуда фотографию и стал читать на ее обороте:

«Дорогая Мариночка; вырасти сына настоящим коммунистом. Пусть наш Юра помнит, что жизнь отдана его отцом не напрасно, помнит, что счастье, добытое в огне сражений, надо беречь».

— Посмотрите. Здесь Пироженко с женой склонились над сыном Юрой, — протянул он снимок Одинцову.

— Отец! Это мой отец!

* * *

Через год я побывал на заставе еще раз. Теперь ею командовал старший лейтенант Юрий Пироженко. Имя героя продолжает жить.

Анатолий Касьян МАКИ

Путь на пограничную заставу проходит высоко в горах. Дорога все выше поднимается на перевал. Неожиданно горы расступаются, образуя открытую солнцу и ветрам долину, простирающуюся на высоте свыше трех тысяч метров. Она обширна, как море, и радует глаз зеленым ковром трав.

…В селе я вышел на дорогу и поднял руку, чтобы попутной машиной добраться до заставы. Шофер, заметив пограничника, остановил машину и открыл дверцу. Ни в кабине, ни в кузове никого не было. Я сел рядом с шофером. Познакомились. Это был немолодой коренастый киргиз с черными глазами и смуглым лицом. Аскар (так звали его) был спокойным и приветливым. Запомнились мне его крупные руки, неровные морщины на лбу и густые черные волосы с седеющими висками.

Машина остановилась перед горной речкой. Шофер вышел из кабины и несколько шагов прошел вдоль берега.

— В чем дело? — спросил я, когда Аскар вернулся.

— Не проехать, — озабоченно сообщил он.

Речка была неглубокой, но после утреннего дождя в горах раздалась вширь, и вода в ней бешено мчалась, взбивая на камнях мутную пену.

Аскар облокотился на крыло колеса и, поглядывая на меня, прикуривал.

— В таких случаях хорош вездеход, — задумчиво сказал он, — в войну я много ездил на них.

Неожиданно из-за горы на тропу вышли девчонки и мальчишки с огромными букетами ярких полевых цветов. Первым подошел учитель.

— Добрый день! — приветствовал он нас. — До заставы не подбросите? Речка разлилась, а обходить далеко, да и ребята устали.

— Нет пути… Лучше букет цветов подарите, — сказал Аскар, улыбаясь.

— Самим нужен.

— Да я и купить могу, — настаивал Аскар, вытаскивая мелочь.

— Цветы не продаются! — сурово посмотрел на него учитель. — Ребята собирали их для могилы героев-пограничников, которые похоронены на заставе.

Аскар как-то неловко переступил с ноги на ногу, сунул руку в карман. Одна монета угодила мимо, звякнула о подножку и упала в лужицу воды.

Девочка быстро подобрала монету и протянула шоферу. Он поблагодарил. Брови Аскара невольно шевельнулись, лицо озарилось смущенной улыбкой, и он направился к речке. Ноги все глубже и глубже погружались в воду. «Ищет брод», — подумал я.

Шофер не спеша вернулся, вылил воду из сапог и сказал:

— Надо проскочить. Садись, пионерия, подвезу! — Аскар начал помогать детям взбираться в кузов, а самую маленькую девочку посадил к себе в кабину. Нам посоветовал: — Приглядывайте за детьми. Да цветы опустите, а то от ветра осыпятся маки.

Машина осторожно двинулась в реку. Вода брызнула на передние фары и смотровое стекло. На середине реки «газик» качнуло, мотор глухо кашлянул, но машина уверенно пробивалась к берегу.

Вскоре показалась застава. На холме виднелась пирамидка памятника с красной звездой на вершине.

Ребята быстро прыгали с борта прямо на руки пограничникам.

Вышел из кабины и Аскар. Он осмотрел машину, деловито постучал ногой по каждому скату. Затем нагнулся и задумчиво подобрал с земли несколько маковых лепестков. Расправив их огрубевшими пальцами, шофер тихо сказал мне, протягивая темную ладонь с алыми пятнами.

— Похоже на кровь…