Читаем Поединок на границе полностью

В один из трезвых вечеров после очередной клятвы матери Женька забрел в студенческий клуб и увидел среди девушек Маринку Серебрякову из Крутоярки. Она была красива и элегантна, бойко рассказывала подругам что-то смешное, и те дружно хохотали. Женя пригласил Маринку танцевать и после нескольких «па» сделал залихватский выверт, стараясь блеснуть выучкой школы «модерн», но в ответ получил от девушки звонкую пощечину. В глазах поплыли разноцветные круги, а к горлу, точно картофелина, подкатился комок и перехватил дыхание. Женька так и остановился с протянутой рукой, застыв не столько от сильного удара, сколько от неожиданности, позора и оскорбления его мужского достоинства, от оглушительного хохота разом собравшихся в круг студентов. Маринка вмиг исчезла в толпе, будто ее и не было среди танцующих. Под насмешки и выкрики покинул Вороной танцевальный зал и на этот раз пришел домой с целехонькой одеждой, но с разбитой душой. В комнату он пробрался на цыпочках, босиком, чтобы не разбудить мать, и, в чем был, лег на кровать, свесив ноги, и долго лежал так, шаря глазами по свежепобеленному материнскими руками потолку.

Маринкина пощечина припекала кожу и мучила совесть, заставляла думать над своими поступками. Раз уж девушка ударила его на людях, значит, он был до предела глуп и нахален, на кого смотреть не хочется.

Эта ночь была для Женьки сплошной мукой и кончилась тем, что у него созрело твердое решение доказать девушке, что не совсем потерянный он человек и может взять себя в руки.

Прошла первая трезвая неделя, но повода для встречи Женька никак не мог придумать. Прийти в общежитие к студентам после того вечера он не решался, а встретить Маринку хотелось все сильнее. В субботу, выпросив у бригадира разрешение уйти пораньше, он направился к институту и проторчал в сквере до сумерек, но дождался, когда Маринка, постукивая каблучками, торопливо прошла мимо.

— Марина, — окликнул он девушку издали, боясь, что она скроется за дверями института и у него не хватит духу зайти туда, заговорить при людях. Приближаясь к Маринке робким шагом, он напряженно думал над словами, подбирал самые красивые и вдруг спохватился, что если он сейчас скажет их, будет выглядеть очень глупым и смешным. Маринка наверняка расхохочется и исчезнет навсегда. Таким растерянным, оробевшим и подошел он к девушке, не зная, с чего начать разговор, и вдруг, вспомнив, что Маринка недавно приехала из Крутоярки, спросил:

— Ну как там, дома-то?

Маринка подняла на него изумленные глаза и без обиняков, резко, в упор бросила:

— Не надо предисловий. У студентов мало времени, выкладывай, зачем пожаловал.

Маринка, знакомая с детства, была чужой, строгой, говорила обидные слова. Она высмеивала вычурные манеры и плоские словечки «старичков», сравнивала этих парней с мухоморами, бьющими в глаза людям яркой окраской.

— Да пойми же ты, — пушила его Маринка, — что мухомор не берут люди, а сшибают его пинком. Вот и тебя и всю твою компанию сшибает с корня сама жизнь. Понятно?

Может, потому, что никто так резко не говорил с ним, а может, оттого, что слова эти принадлежали любимой девушке, Женька не мог возразить, не нашел ни одного слова в оправдание, а только попросил:

— Приходи, Маринка. Ладно? Я буду ждать.

И Маринка пришла.

— Не трать зря времени, — сказала она ему, — ты и так много его растранжирил. Вот тебе книжки за восьмой класс, принимайся за дело.

Женька бросил свою компанию, перестал не только пить, но и курить. До призыва в армию он закончил десятилетку, работал на целине.

…Когда поезд, шипя тормозами, остановился наконец у родного перрона, Женя вылетел из вагона вперед всех. Ведь в его распоряжении так мало времени — 6—8 часов. Вскоре он шагал уже по знакомой улице. Ему улыбаются не только люди, но и витрины магазинов, окна домов, уличные фонари и, конечно, не по-осеннему яркое солнце. Но знакомая до каждой щербинки дверь квартиры оказалась на замке. Сосед, затащивший к себе Женьку, с сожалением сообщил, что Екатерина Федоровна уехала в поле копать картошку и будет только к вечеру.

Вороной поехал к Маринке в общежитие и с помощью девчат тотчас же отыскал ее. Четыре неповторимых для Жени и Маринки часа, которые перенесли их на десятое небо, пролетели быстро.

С зарядом новых сил, который дает только отчий дом, Вороной вернулся на пограничную заставу, к ребятам Малой земли. Все спорилось в его руках. Огорчало только то, что не было долго дорогого письма. И когда оно наконец пришло, Женька распечатал его с какой-то смутной тревогой. И действительно, первая же строка письма вонзилась в сердце Вороного острой иглой.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже