Поединок с собой

— Разумеется. Ведь Сократ тоже слышит и говорит. Только он не на все реагирует. Наш разговор его не касается, и он продолжает чертить. Вернее всего, он включает внимание, если назвать его по имени. Сократ, когда ты рассчитываешь закончить работу?

Робот, не отрываясь от чертежа, сказал приятным звучным голосом:

— Мне понадобится еще около часа. Пришлось переделывать схему обратной афферентации.

— Теперь ты уже решил эту задачу?

— Да.

— Хорошо, продолжай работать…

— Голос у него гораздо приятней, чем у Мишеля, — заметил профессор Лоран.

— Да, я кое-чего достиг за последние два года, — согласился Шамфор. — И потом, у Сократа легче было все это сделать, чем у вашего Мишеля. Так как же вам нравится Сократ? Вот вы, Лоран, так яростно нападали на примитивную логику машины. Говорили, что электронные устройства построены по принципу «да-нет», что они не умеют применяться к изменчивой обстановке, лишены способности к творчеству, фантазии, воли и так далее. Но ведь к Сократу, как и к тому роботу, которого он проектирует, эти упреки не относятся. Сократ умеет ориентироваться в самой различной обстановке — ну, я хочу сказать, в пределах умственного труда, я же не собираюсь заставлять его ездить верхом или плавать, для этого не годятся его ноги, прежде всего. Задание, которое он выполняет, я разъяснил ему в общих чертах, — так, как вы растолковываете мне, что вам нужно. И он сделает все не только во много раз быстрей и точней, чем я, — он сделает не хуже, чем я, понимаете? А ведь задача, сами понимаете, творческая.

— Не выношу, когда о машине говорят: думает, понимает, творческое решение… К чему это очеловечивание? — сказал профессор Лоран.

— Да бросьте, не в словах дело! Что ж нам, вырабатывать специальный словарь только для того, чтоб не оскорблять ваши нежные чувства? И вы, и я — мы прекрасно знаем, в чем тут разница, и можете мне не растолковывать, что электронное устройство моделирует только физические функции мозга, оставляя в стороне химические и физиологические, а в живом организме все это взаимосвязано, и так далее. Нам с вами незачем повторять таблицу умножения. Но все-таки Сократ делает все, что мне от него нужно. И делает лучше, чем ваши белковые конструкции. Вдобавок, у него идеальный характер, он не способен на истерики, драки и самоубийства, к чему ваших питомцев определенно тянет.

Лоран смотрел на темно-коричневые руки робота — гибкие, быстро двигающиеся.

— В принципе — то же, что у вашего Мишеля, — объяснил Шамфор, поймав его взгляд. — Пластмасса, искусственные мышцы, полупроводники, миниатюрные электродвигатели, датчики. Только управляется все это не биотоками живого мозга, а электронным устройством.

— Он может говорить только о конструкциях?

— Нет, почему же… Правда, я его не тренировал для разговоров на общие темы. Он ведь делался не для демонстрации. Задайте ему вопрос.

— Сократ, тебе нравится эта работа? — спросил профессор Лоран.

— Я считаю, что эта работа очень полезна, — сказал робот.

Шамфор засмеялся:

— Уклончивый ответ! Так вам и надо, Лоран, не очеловечивайте его. Кстати, что ответил бы ваш Мишель на такой вопрос?

— Эти эмоции ему вполне доступны. Интерес к работе, жажда знаний, желание искать истину…

— И честолюбие. И властолюбие, — добавил Альбер.

Профессор Лоран резко повернулся к нему:

— Что?! С чего вы это взяли, Дюкло?

Альбер смутился:

— Я это заметил. Это же видно. Может быть, он это не вполне сознает. Но в мыслях он соперничает даже с вами.

— Со мной? — недоумевающе повторил профессор Лоран. — Да вы бредите, Дюкло!

— Мальчик прав, мне кажется, — вмешался Шамфор. — И что вы так удивляетесь, не пойму. Ведь это вполне человеческие качества. А ваш Мишель не машина.

— Думаю, что вы фантазируете и неверно оцениваете некоторые рассуждения Мишеля, — сказал профессор Лоран. — Я примерно понимаю, о чем идет речь: что я разбрасываюсь, устаю, плохо сосредоточиваюсь…

— Да. Что вы слишком много помните… детство, войну и так далее.

— Ну, это уже зависть неполноценного существа. Ему-то что помнить, бедняге, кроме лаборатории да книг, которые он читал? Но это не значит, что он жаждет власти и славы… Ладно, мы еще поговорим об этом… Ну, Шамфор, так в чем же особенность вашего робота?

— Пластические нейроны, — сказал Шамфор. — Они способны изменять свои логические свойства в зависимости от того, чем занимается в данное время робот. Мне-то он нужен прежде всего как конструктор, и я вовсе не собираюсь много экспериментировать с ним. Но эти пластические нейроны удивительно емки, нервные сети, составленные из них, невероятно сложны. И Сократ может обучиться чему угодно. Я могу сделать его физиологом, специалистом по древнегреческой литературе или железнодорожным диспетчером. Он выучится всему гораздо быстрей и прочней, чем человек. Он сможет действовать, как я говорил, в изменчивой обстановке, приспосабливаясь к ней, на ходу меняя свое решение или выбирая новые пути для его осуществления. Селективная способность у него развита даже сильней, чем у человека: он очень экономно отбирает то, что ему нужно, из потока внешней информации.