Поединок со смертью

Альтруистов в нашем мире – какие-то доли процента… Однако так вечно продолжаться не может – и земля время от времени стирает с лица своего всякий след пребывания на ней этих ненастытных прагматичных сапиенсов, оставляя, однако, всякий раз, по своему исключительному благородству и человеколюбию, возможность роду человеческлому возродиться заново… Это так… А заболачиваются и луга. Особенно в долинах рек. Вода может по какой-то причине подняться, может, просто речку засорило, и речной уровень сравнялся с берегами, вода с лугов уже не стекает в речку. И тогда, залитые водой, хорошие травы вымирают, а на лугах расселяются менее требовательные, простые – как осока, хотя бы… Или ещё из-за ключей может заболотиться луг, как у меня за моей усадьбой. Ключевая вода расходится под почвенным покровом, увлажняет его. И вот уже он заростает осокой. На ключевом болоте хорошо ольхе, её там уже много. Ива ещё в подлеске, и крушина растёт.

По торфяной летописи можно восстановить жизнь поселений, которые когда-то были здесь. Из торфяных слоёв часто достают монеты, куски дерева, останки животных, даже тела людей… По старым листьям росянки, по розеткам, сохранившимся в первозданности во мху, можно посчитать, когда что было. Именно поэтому она так важна – и ей даровано бессмертие. Пока росянку не сорвут, она сама не погибнет. В то время, как её верхние части успешно растут и растут, слегка опережая болото, нижние её розетки уже благополучно проходят процесс консервации на века и тясячелетия.

Вот вам и секрет бессмертия. Меняться вместе со временем, оставаясь при этом собой, и не давать врагу ни малейшей возможности перекрыть себе кислород. Россия и росянка – корни общие.

Болото – интереснейшая книга природы. Кто любит природу, должен полюбить и болота. Верхний болотный слой нарастает примерно на семь сантиметров за сто лет. Потом слои садятся, делаются плотнее и тоньше. За десять тясяч лет глубина болота достигает шести-семи метров. А это уже полностью покрывает всю писаную историю человечества. В той формуле, которая сегодня принята. Болота охлаждают климат тех мест, где они расположены. Они теряют много тепла путём испарения, а также – излучая тепло. Болота совсем не запасают тепло. Они мало прогреваются солнцем в глубину. Купаться в лесном озере, уже полупревращённом в болото, большое удовольствие. Прекрасно освежает. Торф – отличный консервант. Крошками торфа раньше пересыпали фрукты и овощи при перевозках и хранении.

Слово «болото» по латыни «тельма», это почти как «сель-ма», то есть, «грязи-ща». Вообще-то русское слово.

А ещё – «селение». И это тоже верно. Если взять летописцы какой-нибудь местности, к примеру, пятнадцатого века, а они есть во многих областях, то можно насчитать сотни и даже тысячи названий населённых пунктов, которых уже нет на карте, как таковых. Но зато этими названиями теперь называются хотя бы пустоши… И не многие знают, что когда-то на них кипела жизнь, а население тогдашней России намного превосходило по численности нынешнюю. Болото – это не гора и не река. Оно – сам ландшафт, на котором есть изобилие влаги. В нашей стране почти семь процентов местности занято болотами. А если предположить, что хотя бы на десятой части этих территорий или где-то поблизости были поселения, то можно легко вообразить, как много людей проживало там! Молодые озёра, которые образовались после ледника, имеют на своём дне слой извести. Потому они и «кипят». Это такой озёрный мегрель.

…Вон какой большой пловун на бывшем уже лесном озере! Даже за год как сильно изменилось оно. Постепенно пловун закроет всю поверхность, и только некоторые оконца из воды будут напоминать о том, что раньше здесь было озеро. А потом и они закроются. И будет уже качаться нестойкий растительный ковёр, но по нему можно безопасно ходить. Это болото как бы дышит под ногами, но не проваливается.

Озеро – о(б)зор веков…

А вот опять лесной хулиган – кукушкин лён! И рядом пока нет болота. Но очень даже может скоро появиться. Он быстро забивает всё вокруг и начинает агрессивно доминировать. И когда уже кукушкин лён, это такой вид мха, образовал слой торфа под собой, тогда на арене битвы за место под солнцем появляется ещё один персонаж – мох, но уже белый. А это точно залог болота с гарантией. Белый мох, как губка, держит воду, постепенно её накапливается очень много, и… процесс пошёл. И если это хвойный лес, где росла ель и сосна, то скоро он станет чисто сосновым, а потом и чисто болотом, потому что сосна через десять лет начнёт чахнуть и ни на что уже, кроме дров, не будет пригодна. Но никому здесь, похоже, до вырождения леса дела нет… Я сняла обувь, надо дать ногам отдых. Приятно шлёпать босиком по тёплому, мягкому моховому ковру. Снова всё меняется. На кочках появляются всё новые и новые виды болотного мха. Теперь мох уже не зелёный, а коричневый, по склонам и вовсе красный-красный, как пурпур, а повыше какой-то весь жёлтый. Оступилась, провалилась нога под кочку.

Лёд!