Поединок. Выпуск 3

Леонида Дмитриевича Платова нет нужды представлять читателю. Все знают его увлекательные романы о военных моряках. Как писатель Платов давно завоевал популярность. Но мало кому известно, что именно Леонид Дмитриевич, с его неутомимостью и доброжелательным отношением к новичкам, основал при Московской писательской организации объединение приключенцев, которое сыграло большую роль в возрождении жанра. Это объединение явилось серьезной школой литературного мастерства для многих авторов. Конечно же пример таких замечательных людей, как Попов, Строев, Платов, должен многое подсказать и «Московскому рабочему», взявшемуся за издание приключенческих произведений.

Такова вкратце история роста приключенческой прозы за последние годы. Спору нет, сегодня наш жанр еще не может похвастаться тем, что набрал достаточную высоту. Узка авторская география. Подавляющее большинство литераторов, работающих наиболее интересно и плодотворно, сосредоточено в Москве. Дает себя знать и бедность поименного авторского списка. Молодые литераторы ступают на приключенческую стезю все еще с оглядкой: не признают ли их занятие второстепенным по сравнению с каким-либо иным литературным делом?

Невысок еще художественный уровень приключенческой литературы в целом. Работы «ведущих» по своим литературным достоинствам, по глубине мышления, эрудиции, культуре резко отличаются от того, что нам дает поток приключенческой литературы, печатаемой в различных изданиях. Случается, авторы, пишущие в остросюжетном жанре, надеются на то, что коллизия, интрига вывезут. Они живут во вчерашнем дне. Сегодня в приключенческой литературе мера оценок такая же, как в любой другой области прозы.

Не знаю, прав ли я, но мне кажется, на жанр начинает оказывать вредное влияние повышенный интерес авторов к детективам, уголовной тематике, «милицейским» и «разведческим» романам в ущерб героико-романтическим традициям нашей приключенческой литературы. Конечно, увлечение западными образцами детектива (а этот жанр за рубежом представляют не только халтурщики, но и замечательные мастера прозы), коснувшееся и читателей, и писателей, было естественным реактивным явлением после длительного периода игнорирования жанра, пренебрежительных реплик и насмешек. Нашим литераторам хотелось поскорее понять существо этого как бы заново явившегося жанра, освоить ряд чисто технических приемов. Отсюда спешка, некритическое осмысление зарубежного опыта. Это был неизбежный ученический период. В конце концов детектив вырвался на широкую дорогу и получил признание. И не случайно, скажем, газета «Фигаро» вдруг посвящает советскому детективу основательную статью, автор которой сообщает о значительно возросшем художественном уровне этого рода литературы, расширении его тематических границ и не без ворчания признается, что позитивные, полезные для дела социалистического строительства идеи, разрабатываемые советскими молодыми авторами (к примеру, борьба с пережитками национализма, преступностью, нарушениями законности в следственной практике, утверждение авторитета органов юстиции и т. п.), оказывают заметное влияние на читателей.

Но все-таки: не слишком ли детектив потеснил у нас все остальные разновидности жанра? Не претендует ли он на место единственного полномочного представителя нашей приключенческой литературы? Уголовная, «милицейская», «шпионская» тематика прочно держит сегодня пальму первенства. Есть опасение, что в результате будет достигнут обратный эффект, и у читателя возникнет оскомина. Анискин хорош потому, что он один в своем роде, этот «деревенский детектив». Ну, а поставьте его в строй других Анискиных? Может статься, появление героя в милицейской форме или нашего разведчика в эсэсовской будет вызывать у читателя ощущение чистой игры, подобно тому как это произошло с фигурой ковбоя в широкополой шляпе.

Все хорошо в меру... Лучшие наши авторы осознают сложившееся положение, и для них детективная форма стала лишь художественным средством выражения важных, значительных идей. Но еще многие начинающие литераторы, чьи способности могли бы получить иное направление, склоняются к детективной форме как самоцели.