Поединок. Выпуск 4

– Невелика гарантия, что хоть один будет взят живым… Ну, тут уж ничего не поделаешь. Но ясно, что немцы именно сейчас активизировались и на этом, и на противоположном берегу Ладоги. Я только что получил данные о попытках вражеской разведки проникнуть к Неве. Среди захваченных – и диверсанты. Отмечено также строительство нескольких вражеских аэродромов севернее Мги и близ Рахья, на Карельском перешейке. Судя по ряду признаков, на этих аэродромах смогут базироваться истребители и бомбардировщики среднего радиуса действия. Такова общая картина.

Полученное мною особое задание диктует следующие требования: во–первых, надежно перекрыть все пути проникновения в район этого полевого аэродрома любых вражеских разведчиков, как групп, так и одиночек; во–вторых, при допросе любого из фашистов, побывавших здесь, необходимо выяснить, что именно интересовало их на аэродроме и вблизи от него, – это, разумеется, в том случае, если кто–нибудь будет захвачен живым. Первая задача возлагается на нас, подполковник. Вам выделены люди, и вы имеете право использовать подразделения находящихся поблизости воинских частей. Вторая задача – ваша, капитан. Хочу подчеркнуть, что та часть допроса, о которой я говорил, должна вестись с особой осторожностью, чтобы допрашиваемый не заметил нашей заинтересованности именно в этих сведениях. Почему? Потому, что на войне всё бывает. Вопросы есть? Все свободны, кроме лейтенанта Хомутова…

– Направление мысли у тебя в целом верное. Что сейчас у нас тут, на фронтах вокруг Ленинграда, главное? Правильно, дорога через Ладогу. Немцы значение этой дороги поняли с большим, очень большим запозданием, а поняв, ничего толком сделать не смогли. Им ещё надо было прийти в себя после разгрома под Москвой.

Но факт остается фактом – «дорога жизни», как её назвал народ, сделала практически бессмысленной осаду Ленинграда. Понимаешь? Бессмысленной. Потому что по этой самой дороге в город пошло продовольствие, оружие, боеприпасы и всякие необходимые вещи. А из города стали вывозить больных, ослабевших… В первую очередь, понятно, детей. В Ле–нинграде и теперь, конечно, не рай, но с угрозой голодной смерти, считай, кончено. И запасы кое–какие наверняка накопили. Сейчас–то пути через Ладогу уже нет по льду и ещё нет по воде, а город живет: работает, сражается. Но без «дороги жизни» не обойтись.

У гитлеровцев два пути: попытаться взять город штурмом или перерезать «дорогу жиз–ни» и тем самым окончательно и намертво замкнуть кольцо блокады. Какой из двух путей реальнее? Правильно, второй… Со штурмом у них уже не вышло, и теперь не выйдет. Это–то они понимают, убежден. А вот дорога… Скоро пойдут баржи – навигация вот–вот откроется. На барже тонн пятьсот, а на грузовике сколько? Так что бомбить будут, сомневаться не при–ходится… Одно попадание – и груз, сотни грузовиков, на дне.

Правда, по секрету скажу, что авиаторы наготове, так что бомбить немцам будет трудно–вато. Не позволят им, не дадут, хотя пытаться они станут и сколько–то раз к баржам «юнкер–сы» прорвутся… А теперь скажи: что ещё фашисты могут сделать, чтобы перерезать «дорогу жизни?»

– Мины могут расставить…

– Могут, конечно. Только сложное это дело, мин потребуется очень много, да и протра–лят наши моряки проходы быстро. Нет, это не главное. Давай ещё думай…

– Корабли? Так я слышал, что ни у немцев, ни у белофиннов на Ладоге никакого флота нет. Военного флота, понятно…

– А вот тут ты, лейтенант, прямо в «яблочко» угодил. Не понимаешь? Военных кораблей, по нашим данным, действительно на Ладоге не было. Не было… А может, сейчас уже есть? Или появятся?

– Откуда же? Никакого прохода–пролива ни с какого моря сюда ведь нет?

– И это верно. Линкоры или крейсера здесь, конечно, не появятся. А небольшие корабли? Бронекатера, например? Их ведь можно быстренько доставить в полуразобранном виде и так же быстренько собрать. Или торпедные катера – я их, правда, не видел, но они, по–моему, крохотные, поменьше тех беленьких, помнишь, которые по Москве–реке от парка культуры до Филей ходили?

– Может, и сейчас ходят…

Оба помолчали, вспоминая Москву и пытаясь представить себе, какой она стала сейчас, после бомбежек, надеясь втайне, что столица все–таки осталась прежней…

– Так понял теперь, Хомутов?

– Кое–что понял. Только какое это всё к нам–то имеет отношение? Это же дело моряков…

– Вот главное ты, значит, не уразумел. А я ведь начал–то с главного. Защита «дороги жизни» – общее дело. Равно важное и для моряков, и для летчиков, и для пехотинцев, и для нас с тобой, и ещё кое для кого… А чтобы защищать, надо знать: от какого врага защищать, откуда он может напасть, какими силами, каким оружием располагает и так далее, всё это – азбука разведчика… А ты, лейтенант, насколько я знаю, не только букварь в своем деле осво–ил, но и мудреные науки превзошел, нет?

– Начальству виднее, кто что освоил…

– Мыслишь правильно, а отвечаешь дерзко. Раньше я этого за тобой, Хомутов, не заме–чал…