Поединок. Выпуск 4

– Это случилось, – услышал я продолжение, – когда четвертая рота несла караульную службу. Клочков обходил посты и секреты. Дело было ночью. Клочков обнаружил одного командира отделения, который будто бы уснул в секрете и пропустил диверсанта. Весь в гневе, превышая полномочия и власть, Клочков вытащил свой наган… Когда всё это стало известно начальству, было назначено следствие. Мы с командиром полка просили генерала не судить Клочкова, а ограничиться другими мерами. В конце концов Панфилов нас поддержал, дело было прекращено. Я и Капров имели серьезнейший разговор с Клочковым, сделали ему серьезное внушение.

Да, Клочков не терпел разболтанности – это я узнал, когда знакомился с его ещё довоенной жизнью. Здесь, на фронте, нарушение дисциплины привело к тому, что прошел диверсант. Это, конечно, не оправдывает, но объясняет проступок Клочкова.

Мухамедьяров продолжил свой рассказ:

– Все замечания и указания, советы стал воспринимать с большой серьезностью. Был всегда исполнителен и аккуратен, всегда все распоряжения и приказы исполнял точно и своевременно, но сейчас это виделось более отчетливо. Проявлял при этом полезную инициативу. Не раз Капрову и мне приходилось давать ему специальные задания по разведке или, например, по доставке пленных или документов противника. И мы всегда были спокойны и уверены в том, что задание будет выполнено им точно и в срок.

Наступили грозные дни обороны столицы. Поступил приказ – срочно перебросить дивизию к Москве.

«…Создана, наконец, предпосылка к последнему огромному удару, который ещё до наступления зимы должен привести к уничтожению врага… Сегодня начинается последнее большое, решающее сражение этого года» – это слова из приказа фюрера, который зачитывается во всех ротах противника. Разработка операции «Тайфун» закончена. Фашистская газета «Фолькишер беобахтер» крикливо вторит: «Исход похода на Восток решен… Последние боеспособные дивизии Советов принесены в жертву… Военный конец большевизма!»

В начале второй недели октября 316–я дивизия после недолгого марша погружается в эшелоны. На подступах к столице уже всё кипит и грохочет. Великая битва за Москву началась.

Казалось, совсем недавно 316–я ехала по той же дороге. Клочков тогда писал жене и дочери: «Сегодня вечером будем в Москве… Враг совсем близко… Хочется – чертовски – побить паразитов… Дождь шел всю ночь».

Спустя месяц с небольшим – ещё одно письмо. Тоже жене и тоже о чувствах солдата, преисполненного сознания высокой ответственности за судьбу Родины: «Двинулись на Москву. Идет осенний дождь. Погода неважная… Настроение у каждого боевое… Нам выпала почетная задача – не допустить врага к сердцу нашей Родины – Москве. «Смерть Гитлеру!» – у каждого на устах…» – так писал генерал Панфилов.

10 октября. Полк разгружается под Москвой и в составе вливается в боевые части 16–й армии генерала К.К. Рокоссовского.

ГЛАВА ВТОРАЯ

10 октября – 15 ноября:

Старая Тяга – Дубосеково

«В начале октября на Западном направлении создалась крайне тяжелая обстановка, чреватая опасностью прорыва к Москве. Значительная часть соединений Западного, Резервного и Брянского фронтов находились в окружении. Сплошной линии обороны не было, резервов, способных быстро закрыть бреши, командующие фронтами не имели. Нужно было срочно создать новый фронт обороны и во что бы то ни стало остановить врага на подступах к Москве» – так исчерпывающе характеризуется обстановка под Москвой в многотомной истории Второй мировой войны.

Бойцы и командиры Панфиловской дивизии тогда не могли, конечно, представить себе общее положение на фронтах. Но и того, что они видели, было вполне достаточно, чтобы сделать вывод: враг под Москвой. Это значит – здесь решается судьба Родины!

К 10 октября положение ещё больше обострилось.

Из радиовыступления по поручению ЦК партии секретаря ЦК и МГК ВКП(б) А.С. Щербакова: «За Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови. Планы гитлеровцев мы должны сорвать…»

1. Хроника первых четырех суток

Прямо с железнодорожной станции полк совершает марш–бросок. Он получил приказ комдива выдвинуться на линию Лазарево – совхоз Болычево. Четвертая рота заняла позицию поближе к совхозу.

Генерал Панфилов проехал по переднему краю обороны, чтобы лично осмотреть позиции. Сорок с лишним километров… Никогда ещё и никакими уставами не предусматривался для одной дивизии столь протяженный фронт обороны. Но сейчас не было иного выхода…

Хорошо, что небо во мгле. Погода нелетная. Противник не мог видеть, что вдоль будущей кромки обороны зазмеились ряды солдат. Копали окопы, траншеи, воздвигали преграды танкам. С утра заморосил дождь, холодный осенний ветер насквозь пронизывал мокрые шинели, едва отрытые окопы сочились водой, солома, брошенная на землю, не спасала ног от сырости.