Поединок. Выпуск 4

– Увы, сэр! Если верить полицейским, никакой крупной суммы или чека при покойнике не найдено, хотя моя клиентка, сеньорита Ксиомара Бустос, упорно утверждает, ссылаясь на письма жениха, что совсем недавно, в апреле, кажется, тот получил целую тысячу долларов от компании в качестве вознаграждения за какую–то важную услугу.

Уэстли недоуменно пожал плечами и принялся раскуривать трубку. Потом процедил:

– Одно не могу взять в толк: отчего, уважаемый мистер Гомес, вы явились с этим делом ко мне?

– Как же, как же, сэр! К кому же ещё мне было обращаться? Фредди часто писал о вас Ксиомаре.

– Тогда последний вопрос: зачем вы вообще пожаловали в Пуэрто–Армуэльес, если Стрэнд погиб в Колоне?

– Объясню, сейчас объясню. Загвоздка вся в том, что убийца – Уго Санабария – скрылся. Есть сведения, что он родом из этих мест и даже вроде бы работал в «Чирики лэнд», в вашей, сэр, компании…

– В нашей компании? Проверим, – всколыхнув свое рыхлое тело, Уэстли поднялся из–за стола. – Посидите в приемной. Ответ получите у мисс Лесли.

В приемной контрразведчик мысленно прокрутил от начала до конца только что состоявшуюся беседу. Он не жалел, что сунулся в штаб–квартиру «Чирики лэнд», рискуя, быть может, вспугнуть заговорщиков. Риск, если он и был, полностью себя оправдал. У него не оставалось почти никаких сомнений в том, что Джон Донован Уэстли, вице–президент крупнейшей в республике американской компании, причастен к затеваемой «большой охоте».

– Сеньор Гомес! Должна вас огорчить: Уго Сенабария в списках нашего персонала никогда не значился, – сочувственный голос Лесли вывел Иселя из задумчивости.

Внизу, в холле, продолжая играть роль фатоватого провинциала–детектива, он помахал рукой элегантной привратнице:

– До свидания, Кристи. Жутко рад был с вами познакомиться.

Позднее капитан Прьето связался по телефону с начальником отдела Хе–дос в Пуэрто–Армуэльесе:

– Это я – Исель. Удалось что–нибудь выяснить?

– Конечно. Твои Ауг. Менд. и Пе. Лар. – Аугусто Мендес и Педро Ларрасабаль. Люди известные в провинции. Я сразу догадался, что это о них шла речь. Но решил проверить, и точно – 17 мая они прибыли сюда. С вокзала – их ждала машина – прямиком покатили в Гоулд–ролл.

– Дальше. Что же ты замолчал?

– Мендес – лидер панамистов. Живет в Давиде. Ларрасабаль – из Консепсьона. Он возглавляет в Чирики провинциальную организацию демо–христиан…

– Возглавлял, – Прьето машинально поправил лейтенанта.

– Точно. Возглавлял. И всё–таки, хотя эти партии у нас распущены, их лидеры не сидят сложа руки. А уж эта–парочка особенно активна. И знаешь, Исель, удивительное дело: Мендес и Ларрасабаль – представители соперничающих, враждующих политических группировок – на этот раз заявились к нам вместе, как сердечные друзья. Водой не разольешь. Вместе приехали. И вместе упорхнули.

– Как?! Они уже уехали?

– Да, дружище. Сегодня утром.

– А, черт! Тогда слушай. Нужно срочно передать в Консепсьон и в Давид, чтобы за Мендесом и Ларрасабалем повнимательнее присмотрели. Где бывают, с кем встречаются. А твои ребята пусть возьмут под наблюдение вице–президента «Чирики лэнд» и людей из его ближайшего окружения. Тут, сам понимаешь, потребуются максимальная осторожность, деликатность и такт. Постарайся также установить, кто ещё из бывших политиканов зачастил в Гоулд–ролл.

– Понятно, капитан. Скажи, ты собираешься ко мне заглянуть? Я предупредил жену…

– Нет, старина, не обижайся. Не могу. Увидимся, когда пожалуешь в столицу.

ГЛАВА IV

Тысячу раз давал он себе слово порвать с Клодин. И тысячу раз его нарушал.

По возвращении из Пуэрто–Армуэльеса (а вернулся он за полночь) Исель Прьето решил перекусить и лечь спать: назавтра предстоял трудный день. Но, как говорят англичане, благими намерениями вымощена дорога в ад. Его эта дорога привела в кабаре «Каса Лома».

Вот и уборная мадемуазель Клодин д'Амбруаз – танцовщицы и певицы, звезды «Каса Ломы». Запах дорогих духов, пудры. Платье, брошенное на атласную козетку. Китайская ширма. На трельяже – металлическая коробка с гримом, кисточки.

Капитан Прьето уселся на кожаный пуф. Расстегнул ворот рубашки. Ослабил узел платка, повязанного на мускулистой загорелой шее. Расческой поправил и без того безукоризненно ровный пробор. В зеркале отражалась афиша нового шоу – с портретом его возлюбленной, снятой во весь рост.

– О–ля–ля! Какой приятный сюрприз! – Она вошла в комнату, шурша страусовыми перьями. – Ох и устала я… Пусти–ка меня к трельяжу.

Примостившись на подоконнике, Прьето смотрел, как Клодин аккуратно отклеила ресницы, легким похлопыванием пальцев покрыла лицо кремом, мягкой бумажной салфеткой стерла грим. На его глазах совершилось маленькое чудо – превращение роковой женщины–вамп в простое, трогательное существо. Такую он её и любил.

– Отвернись, дорогой, я переоденусь…

И через минуту:

– Будь добр, помоги застегнуть «молнию». Мерси! – Клодин озорно повернулась на каблуках и – очутилась в объятиях Иселя. Он нежно чмокнул её в нос:

– Ну, давай, собирайся! Бежим отсюда.