Поединщик поневоле

Ну и что ему ответить? Этот дурдом надо срочно прекращать, но интуиция по-прежнему не позволяла отступить. Почему я не хочу прекратить это крайне неприятное и, что самое главное, унизительное безобразие? Что я хочу себе доказать? И тут, словно разуверившись в моей сообразительности, подсознание вынуло из памяти слова дона Пабло. Раньше я не придавал им значения, воспринимая как нелепое оправдание его садистским наклонностям. Он утверждал, что своими издевательствами пытается раскачать нашу ярость, которая позволит подтолкнуть инстинкт самосохранения к прорыву определенных барьеров. Подтолкнут к запуску процесса подпитки Живой силой не только создаваемых разумом энергетических рун, но и внутренней энергосети.

Что это значит, совершенно непонятно даже в теории, тем более как эту саму подпитку осуществить на практике. Но ведь что-то подобное я уже ощущал в пирамидальном храме. Тогда мне помог Шип. Я отлично помню, как ускорился, двигаясь на равных с эльфийскими храмовниками и даже немного опережая их. Тогда они едва успевали не только за тем, как я формировал ранее незнакомые мне заклинания, но и за движениями моего тела.

Неужели я пошел на это садомазо только ради желания подтвердить теорию дона Пабло? Ну и толку от подобных экспериментов? И тут же пришла догадка. А ведь его и не могло быть, потому что весь первый раунд я беспокоился лишь об одном: чтобы не пропустить удар и не рухнуть на ринг дубовым бревном. Инстинкт самосохранения явно возбудился, но защитной ярости не было. Я сдерживал ее, боясь, что она заставит меня выйти из обороны и подвергнуться риску нокаутирующего удара.

Попробовать еще раз? Вышеупомянутый инстинкт тут же затряс тело неприятной дрожью в предчувствии очередной боли. И все же сила воли у меня имеется, пусть и не такая мощная, как хотелось бы. Я посмотрел на секунданта и отрицательно качнул головой. Тот лишь равнодушно кивнул и продолжил прикладывать холодное к моим будущим синякам. Даже не хочу представлять свой завтрашний вид в зеркале, хотя это будет не такое трагическое зрелище, какое было бы в подобной ситуации у немага. Особенно если попросить у Веры Павловны нужные декокты и мази.

Блин, опять в голову полезли ненужные мысли! О красоте будем думать за пределами клетки.

Рефери жестом подал сигнал о том, что перерыв закончен, и мне пришлось заставить себя не только подняться со стульчика, но и сделать шаг навстречу новому избиению. Зловеще-предвкушающая маска словно прилипла к смазливому личику Джейсона, делая его неприятно-уродливым. Но мне все равно никак не удавалось вызвать в себе ненависть к этому человеку. Почему-то возникало лишь раздражение от собственной тупости.

Прозвучал гонг, а я так и не смог заставить себя пойти в атаку, вновь уйдя в оборону. Зал недовольную гудел. Джейсон снова принялся долбить меня как молотом, прижимая к сетке. Защита держалась, но это ненадолго. И тут казавшееся мне неуместным раздражение почему-то трансформировалась в злость на самого себя. Я не был наиболее драчливым из своей детдомовской стаи и даже в боксерскую секцию пошел лишь для того, чтобы имитация профессиональных замашек остужала головы тех, кто хотел помериться со мной силой. Но все равно никогда не вел себя в драках так, как на этом ринге. Что же случилось? Куда делась прежняя веселая безбашенность, граничащая с отмороженностью?

От признания собственной никчемности злость смешалась с презрением, и вместе они мутировали в ярость. Ярость к саму себе потянула за собой ненависть к человеку, которого собственные тараканы подтолкнули к желанию покалечить другого человека — разрушить то, что сотворено высшей силой и наполнено энергией истинного творения. И тут все сложилось словно простейший пазл. Я ощутил, как во мне полыхнуло желание не просто защищаться, а уничтожать. Выплеснувшаяся из меня энергия разрушения, которую все живые существа чувствуют на подсознательном уровне, немного сбила атакующего Джейсона с ритма. А состояние просветления и ускорения позволило мне выдать то, что не получалось ни на одной из тренировок: коронную троечку дяди Коли. Кросс, левый хук и тут же снова кросс — как говорил тренер, на посошок. Серия требовала высокой скорости, и вывозить третий удар у меня никогда не получалось. А сейчас вышло! Правый кросс остановил напор Джейсона, левый хук мотнул его голову влево — и тут же, словно подправляя траекторию движения его бестолковки, еще один кросс. Хотя и так было видно, что удар слева отправил моего соперника как минимум в нокдаун.

Зал взвыл, но мне было не до него. Увы, состояние просветления и ускорения оказалось мимолетным, и, что хуже всего, после него наступил откат. Рефери все еще давал лежащему на ринге Джейсону уроки счета до десяти, а я просто развернулся и пошел к выходу из октагона. Продолжение меня не пугало. Он уже сильно поплыл, так что добить смогу даже без ускорения и под откатом. Все, что нужно, я сделал, и продолжать этот цирк просто противно.