Поединщик поневоле

В общем, спокойное состояние и выражение лица мне удавалось сохранять с трудом. Очередной культурный шок у меня случился, когда провожавший нас эльф подошел к мужчине в дорогой гражданской одежде. Что-то тихо сказал ему, затем встал рядом и чуть позади.

О, как у них здесь все непросто! Не думал, что увижу эльфа на побегушках у человека. С другой стороны, учитывая возраст ушастого и солидный вид хумана, все может быть. К тому же у властно смотревшего на нас дядьки на поясе демонстративно висит волшебная палочка. Свой магический девайс я старался не светить и прятал под одеждой. Выставлять ее напоказ, позиционируя себя как настоящего чародея, мне не позволяла здоровая самокритика, к тому же не хотелось лишний раз демонстрировать окружающим Шип, даже несмотря на хорошую маскировку.

Внешний вид внимательно рассматривавшего нас с Иванычем мужчины действительно вызывал уважение: аккуратная бородка с проседью; черные волосы, тоже с седыми прядями, которые он, что примечательно, скрывать не стал, были зачесаны назад. Глаза серые, колючие, но при этом выражение на лице пусть и не было доброжелательным, но ни презрения, ни надменности на нем не наблюдалось. Мужчина посмотрел на Иваныча и легко кивнул ему:

— Специальный инспектор Айвон.

— Старший инспектор Ричардс, — в тон человеку ответил гоблин, а я немного подвис из-за странности жандармских званий.

До сих пор мне казалось, что есть простые инспекторы и специальные — как в фильмах про агентов ФБР. А тут проклюнулся еще какой-то старший инспектор, и, судя по поведению Секатора, его «специальность» «старшинству» Ричардса все же уступает.

Пока я обдумывал совершенно неуместные в данный момент вопросы, старший инспектор перевел свое внимание на меня, неожиданно мягко улыбнулся и уточнил, наверняка чисто из вежливости:

— Как понимаю, вы тот самый уникальный специалист-ценитель?

Мое уже начавшее складываться вполне положительное отношение к облеченному властью человеку, который не только ведет себя вполне адекватно, но и умудрялся удерживать в подчинении эльфа, дало трещину. Ценителями оценщиков называли только эльфы. Поначалу такая трактовка мне даже нравилась, но так уж сложилось, что послевкусием к ней прилипли события в пирамидальном храме. Впрочем, это уже реальная паранойя, и нужно гнать от себя подобные ассоциации. В конце концов, в Белом городе давно царит мода на все эльфийское, включая терминологию.

— Ну, насчет уникальности — это легкий перебор, но я действительно являюсь оценщиком, и надеюсь, неплохим, — с показной скромностью ответил я, стараюсь смягчить этим слишком длинную паузу и, возможно, проявившееся на моей физиономии кислое выражение.

Старший инспектор одобрительно кивнул:

— Переоценка своих возможностей очень вредна для профессионала, и я рад, что вы ею не страдаете. Но давайте перейдем к делу, — тут же посерьезнел Ричардс. — Я попросил специального инспектора Айвана пригласить вас, чтобы вы помогли нам в одной неприятной и непонятной ситуации. Не стану нагружать подробностями, это вам не нужно и, возможно, даже может навредить. Скажу только, что владелец этого особняка преступил законы Женевы. В кабинете мы уже нашли достаточно доказательств, чтобы лишить его всего имущества и выслать на Большую землю, но есть подозрение, что в сокровищнице обнаружится нечто, что может обеспечить ему поездку в Палаты тишины. Увы, нам не удалось обстоятельно исследовать хранилище, потому что два жандарма при попытке провести там обыск сильно пострадали. Я попытался сделать это самостоятельно, но вынужден был отступить, потому что на интуитивном уровне почувствовал нешуточную угрозу, природу которой не смог определить.

— А почему вы решили, что это именно мой профиль? — уточнил я, воспользовавшись паузой в речи Ричардса.

— Поверьте, — снисходительно улыбнулся старший инспектор, — у меня достаточно опыта, чтобы распознать не только обычные чары любого спектра — от ментальных до стихийных, но и проклятия, а также живые песни. Перед тем как перейти к более радикальным мерам обеспечения следственных действий, которые, возможно, повлекут за собой уничтожение важных улик, я решил проконсультироваться у специалиста, скажем так, нестандартного профиля. Надеюсь, подобная формулировка вас не задевает.

А она и не задела. Я давно привык, что в магическом мире нас воспринимают как экстрасенсов во времена, когда в магию еще никто не верил. Эльфы вообще используют для обозначения энергетических сущностей термин, который переводится как «призрак». Насколько я понял, даже бывший владелец моего Шипа считал сущность внутри перешедшей ко мне палочки не примитивным слепком личности древнего мастера, а его полноценной душой. В принципе мой основной род деятельности в качестве эксперта основывается не на понимании и приятии окружающими сути дара оценщика, а на безупречной репутации. Оценщики никогда не ошибались, давая заключение о подлинности тех или иных произведений искусства. А как уж они, то есть мы, этого достигают, остальных не особо волнует.

— Все в порядке. Я давно привык к такому отношению.