Поединщик поневоле

Я не менталист и понятия не имею, что именно ожидали увидеть ученики на экране. Может, что-то в стиле Моны Лизы, о которой я рассказывал на позапрошлом занятии. Или аналог пусть и малопонятного, но вполне удовлетворяющего эстетику обывателя «Сна, вызванного полетом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения» Сальвадора Дали. Но сейчас перед ними предстала картина, которая на первый взгляд, да и, честно говоря, на второй тоже, вызывает лишь непонимание. В аудитории наступила тишина. Дети привыкли к тому, что с пустышками я к ним не прихожу, и пытались как-то всмотреться в композицию картины, найти в ней хоть что-то близкое к их представлениям о прекрасном. Сейчас они напоминали именно тех псевдоэстетов, которые как обезьяны копируют задумчивый вид действительно разбирающихся в искусстве ценителей.

Если честно, стиль Кало в общем и эта картина в частности мне были не очень близки. Если внешний контур композиции, в котором Мать-земля обнимала саму художницу, был оригинален своими деталями, то внутренняя часть, где Фрида баюкала голую мини-копию своего супруга с третьим глазом во лбу, честно говоря, смотрелась так себе. Похоже, мои чувства разделяли и студенты. Первым, как всегда, не выдержал Анри:

— Месье Петров, вы решили пошутить?

— Нет, — спокойно, с легкой улыбкой ответил я и этим ограничился. Было интересно наблюдать за тем, как лица детей вытягивались. Выдержав театральную паузу, я все же продолжил: — О ярлыках мы уже поговорили. Если кто-то из вас хочет использовать слово «мазня», советую воздержаться. Сегодня речь пойдет об обманчивости первого впечатления и несоответствии внешнего и внутреннего наполнения. Сразу предлагаю задуматься над тем, почему так не впечатлившее вас полотно вызвало восторг многих искусствоведов.

Теперь дети насторожились. Особенно Алехандро, являвшийся земляком Фриды. Точнее, мексиканцем был его отец, от которого парню досталась характерная внешность. Именно он и задал первый наводящий вопрос. Не знаю, связано это с попыткой мальчика найти какое-то национальное родство душ с художницей — или же он действительно сумел рассмотреть в картине что-то особенное.

— Месье Петров, вы видели эту картину лично?

— Да, — кивнул я, опять не развивая ответ.

— В ней сидит энергетическая сущность?

— Да.

— Она кого-то убила? — не унимался Алехандро.

— Скажем так, с этой картиной связано две смерти.

Аудитория загудела, предчувствуя историю в стиле хоррор, и я их не разочаровал.

— Там было убийство и самоубийство, но сразу скажу, энергетическая сущность, находящаяся в картине, оценена лично мной и не была признана вредоносной. Она не подталкивала убийцу к каким-либо действиям. Впрочем, об этом мы поговорим позже. Сейчас же вернемся к личности самой художницы. Ее детство нельзя назвать счастливым. Из-за физических отклонений и особенностей внешности Фрида терпела множество издевательств и росла очень замкнутым ребенком. К тому же в шестнадцать лет она попала в чудовищную аварию, надолго приковавшую ее к постели. Жизнь этой женщины была наполнена болью и страданием, но миру она старалась нести любовь. И тут мы подходим ко второй теме нашего сегодняшнего занятия. Намерение и результат. Не стану углубляться в философию. В данном случае намерение показать любовь к родине и восхищение перед личностью мужа, которого она одновременно воспринимала как своего ребенка, дало непредсказуемый результат. Она хотела показать глубину такого понятия, как любовь, но пережитые страдания, которые привели ее на грань гибели и удерживали там слишком долго, дали о себе знать. Несмотря на задумку Фриды, при формировании энергетического каркаса ключевыми стали именно пережитые страдания и глубина самопознания. Но самым интересным является то, что основополагающей деталью картины для ее энергетики стал не образ Земли, не самой художницы и даже не ее мужа.

— Собачка! — тут же выкрикнула чернявенькая девочка, даже на фоне своих одноклассников смотревшаяся слишком уж по-детски.

Я совсем не удивился, потому что эта мелкая зараза обладала потрясающей интуицией и уже несколько раз умудрялась заканчивать за меня предложения, чем вызывала неоднозначные эмоции. Постоянно приходилось напоминать себе, что я все-таки взрослый, а она ребенок. И никак не наоборот.