Поединщик поневоле

Видя, как заблестели глаза до того момента казавшийся мне очень тихой девочки, я улыбнулся:

— Мэй, может, ты?

Если честно, первым я обратился к ней в основном потому, что кроме Анри по имени я знал только ее. Нужно было еще на первом уроке провести перекличку, но я как-то позабыл это сделать, а сейчас подобное казалось неправильным. Ничего, вечером попрошу у мадемуазель Дидион их личные дела с фотографиями и постараюсь запомнить, как кого зовут.

— У меня занемели ноги и стало тяжело дышать. Даже любимое плетение огненного роя не получилось с первого раза, — поспешно, словно боясь, что ее перебьют, залопотала девочка.

Выглядело это совершенно умильно, особенно учитывая, что волнение изменило структуру ее кожи, и по лицу пошли рыжеватые полосы, делая Мэй похожей на лисичку. Она явно осознала произошедшую метаморфозу и тут же спрятала лицо в ладошках.

Блин, я совсем не детский психолог, но сказать что-то нужно. Или нет? Пришлось делать усилие над собой. В конце концов, кто из нас взрослый?

— Мэй, стеснительность — это тоже одна их граней страха. Ты уже поборола его, когда подошла к кукле и начала рассказывать о своих чувствах. Не нужно отступать. Осмотрись, никто тебя не осуждает. Ведь так, Анри? — обратился я к парню, который явно усилием воли приклеил на свою физиономию снисходительно-ехидную гримасу.

В основном его посыл был направлен на меня, но и остальные могли все неправильно понять. Нужно отдать должное, парень тут же стер с лица эту ухмылку и, когда Мэй первым делом глянула именно на него, встретил взгляд девочки мягкой, подбадривающей улыбкой.

— Кто еще не побоится поделиться своими впечатлениями? — Педагог из меня еще тот, но, похоже, я, ткнув наугад, попал в какую-то уязвимую точку.

Детишки, окончательно расслабившись, начали говорить, практически не обращая на меня внимание. Так мы проболтали до конца урока, и когда не очень громкий, но наверняка слышимый в любой точке академии мелодичный перезвон сообщил о конце пары, я с удивлением понял — дети даже расстроились из-за того, что урок закончился так быстро. Или, может, мне показалось?

Словно подтверждая мои сомнения, ребята тут же сорвались с пледов и заполошной воробьиной стайкой разлетелись по своим абсолютно непонятным для взрослых делам. А на меня навалилось ощущение реальности. Удивительное дело — урок прошел словно в каком-то пузыре, отрезавшем всех нас от внешнего мира, а когда сигнальный перезвон расковырял защитную пелену, я даже растерялся. Впрочем, сидеть и удивляться подобным откровениям не стоило. Опаздывать на очередное занятие с Порывом не хотелось, так же как и заполошно бежать через парк, уподобившись ученикам. Мне ведь сейчас подобные выходки не позволял статус.

Ухмыльнувшись своим мыслям о том, как быстро вжился в роль преподавателя, я поспешно, но все же достаточно солидным шагом направился в сторону спортивного комплекса.

Глава 4

Удивительнейшее существо человек, особенно в плане адаптивности. Мы привыкаем ко всему — и к хорошему, и к плохому. После первых потрясений я сумел втянуться в академическую жизнь и даже жесткие тренировки с эльфом начал воспринимать как рутину. Мало того, постепенно свыкся с мыслью, что меня ждет неизбежная развязка на городской арене. Это произойдет независимо от моего желания и даже действий, так что постоянно дергаться нет смысла. Впереди как минимум пять дней относительно спокойной жизни. Ну, это я так думал.

На двадцать пятый день моего проживания в академии, сразу после второго дневного занятия с Порывом, я уже привычно отправился к студентам. Сегодня был запланирован рассказ об очень необычной женщине. Впрочем, с творчеством простых дам мне сталкиваться и не приходилось, особенно лично. Не знаю, с чем это связано, но большая часть произведений искусства, напитанных энергией творения, выходит из-под кисти людей с очень сложной судьбой и не совсем нормальной психикой. Исключением являются лишь те, кто сумел вложить в полотно или скульптуру квинтэссенцию своей любви. Да и там всегда присутствовала нотка горечи, ведь без нее этот огонь не мог разгореться до большого душевного пожара, а только так можно сотворить что-то уникальное.

Выразив эту мысль, я и начал знакомство учеников с творчеством Магдалены Кармен Фриды Кало Кальдерон, известной широкой публике как Фрида Кало. После пропитанного таинственным предвкушением предисловия я щелкнул пультом и заявил:

— Студенты, представляю вашему вниманию полотно под названием «Любовное объятие вселенной, Земля, Диего, я и сеньор Ксолотль».