Поединщик поневоле

Закончив трепать языком в надежде довести аудиторию до нужной кондиции, я подошел к защитному боксу и отстегнул защелки. Затем сдвинул зажимы, и стенки бокса распались наподобие цветочных лепестков. Перед любопытными взглядами детишек предстала кукла. Внешне совершенно стандартное изделие такого типа для начала двадцатого века: матерчатое платьице в рюшках и кружевах дополняло фарфоровое пухленькое, румяное личико с губками бантиком да голубыми глазками-пуговками. Вид миленький, пусть и винтажный из-за года производства. Такие делали именно как игрушки, но порой использовали только в качестве сувениров. В этом-то и загвоздка. Не знаю, что творилось в голове мастера, создававшего, казалось бы, безобидную игрушку, но он как минимум был гением, коль уж сумел вложить в куклу столько энергии творения. Вполне возможно, гением слегка безумным. Образовавшаяся внутри пусть и слабая, но все же вполне действенная сущность вместо того, чтобы вызывать у окружающих умиление и игривое настроение, долбила по всем, кого видит, чувством страха.

Благодаря моему дару мне была известна причина такой странности. Дело в том, что мастер очень не хотел, чтобы его творение сломали шаловливые детские ручки. Это нежелание отразилось в структуре энергетической сущности. Уверен, если бы не растиражированный в голливудских ужастиках образ демонических игрушек, у данной куколки было бы намного меньше возможностей для влияния на окружающих, но тут уж два фактора сошлись вместе. Я, так же как и все присутствовавшие в мрачном подземелье полигона для обучения блокировкам проклятий, услышал где-то на краю то ли слуха, то ли подсознания тихий детский смешок. Очень зловещий смешок. Даже легкие мурашки пробежались по спине. И это притом что влияние сущности именно на меня было минимальным. Тут вполне оправдывает себя поговорка о том, что зло, имя которого известно, теряет половину своей силы.

Глядя на нешуточно напрягшихся детишек, я вспомнил поход нашего класса с ночевкой в ближайший к родному городу лесок. Мы, насквозь городские детишки, хапнули тогда впечатлений полной ложкой. Особенно в памяти отпечатался шум чего-то большого и пыхтящего во тьме, напугавший нас до дрожи в коленках. Наш физрук, который в прошлом был не только профессиональным жокеем, но и неплохим походником, целый час издевался, делая большие глаза, как бы намекая, что там как минимум дикий кабан, а затем с мощным фонариком повел показывать ежика, мелкого и перепуганного значительно больше, чем мы. И как только я увидел сердито пыхтящего «монстра», все страхи куда-то улетучились.

Так и сейчас мне не страшно только потому, что, благодаря своему дару, я видел этого «ежика», а точнее, испуганную сущность, которая уловила присутствие рядом своих самых злейших врагов — детей. Взрослых эта куколка тоже боялась и пугала, но дети вызывали у нее острый приступ паники, так что слегка досталось и мне. А вот студентов колбасило, как говорится, совсем не по-детски. И оценщики, и некоторые исследователи давно поняли, что влияние созданных из энергии творения сущностей на окружающий мир — это нечто совершенно особенное, не поддающееся ни физическим, ни магическим законам. Так что какими бы сильными ни были врожденная ментальная защита студентов и их навыки по блокировке внешнего влияния, в данном случае они не работали. Правда, единственным, кому не было страшно в этой комнате, включая куклу, я оставался недолго.

В плане магической чувствительности и восприятия энергетических потоков мне еще учиться и учиться, но я все равно ощутил, как завибрировало пространство во вдруг показавшемся тесном помещении, наполняясь остаточным фоном от формирующихся плетений. Даже засветились защитные руны, врезанные в каменные стены. Это почувствовал не только я, но и сущность внутри куклы. Даже показалось, что, несмотря на имитационную природу ее эмоциональности, она сейчас впадет в истерику и станет еще хуже.

С момента получения дара у меня сформировалось особое отношение к энергетическим сущностям — иррациональная приязнь, особенно к тем, кто не несет вреда окружающим. Сейчас я воспринимал сидящую внутри куклы структуру как испуганного ребенка, почти такого же, как и те, кто уже схватился за волшебные палочки и через мгновение с перепуга наворотит дел. Сам не особо понимая, зачем это делаю, я шагнул ближе к постаменту, от которого отступил, дабы не мешать детишкам рассматривать пугающий их экспонат. Затем подхватил игрушку и, прижав ее к груди, чуть развернулся, прикрывая левой рукой и плечом:

— Немедленно все успокоились! — рявкнул я на взбудораженных детей.

Похоже, несмотря на анархические повадки, они все же были привычны к жесткому командному тону, потому что никто так и не запустил в меня чем-нибудь убойным. Я сам не заметил, как вытащил из чехла щитовик, но сумел сдержаться и не запустить его. Впрочем, не уверен, что мне удалось бы отбить хоть одно из плетений довольно опытных поединщиков.

— Одурели?! Она же боится вас больше, чем вы ее!