Поехали

Каждый вечер, и не только каждый вечер, а по десятку раз на день по телефону или по приезде на шахту — первый вопрос:

— А как добыча?

И когда руководитель шахты, или главный инженер, или заведующий участком, или кто-то другой, непосредственно к добыче приставленный, печально отвечает:

— Не очень!..

А потом силится объяснить и свою печаль и свое "не очень"… техническими неполадками, плохим выходом на работу, прогулами и т. д., ему отвечают:

— Ты добычу дай! А неполадки всякий может дать!

Вот какое это слово "добыча" тут на шахтах…

Что поделаешь! Кому добыча, кому "ветерок", кому "ветры — копры".

Каждому — свое…

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

"Ствол" — вещь неинтересная. Закрывается клетью, вследствие чего он не виден. Вообще — глубокая дыра, куда не рекомендуется падать. Кроме неприятностей, ничего не дает. Очень длинный и чаще всего очень мокрый, так как в нем живет неприятное существо — "капёж". "Капёж" залезает экскурсантам за шею, за спину… Капёж — холодный и капает…

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

"Горизонт". Кое-кто из людей не местных и весьма сведущих в украинском языке все время пытается перекрестить "горизонт" в "обрiй" [3], но, к счастью и для "горизонта" и для украинского языка, ничего из этого не вышло. "Горизонт" так и остался в дальнейшем "горизонтом" и весьма этим, как установил автор, доволен.

"Горизонт" — вещь горизонтальная. Если бы шахту сравнить с домом (автор не хочет этого делать, чтобы не обидеть шахту), то горизонт можно приравнять к этажу (автор не хочет этого делать, чтобы не обидеть "горизонт").

"Горизонт" на шахте имеет совершенно другие эпитеты, чем обыкновенный горизонт.

— Какой чистый горизонт!

— Какой заревой горизонт!

Такие поэтические выражения в жизни вы слышите довольно часто.

На шахте вы такого никогда не услышите.

Шахта дала своим горизонтам названия чисто цифровые.

Горизонт 452!

Горизонт 555!

Горизонт 800!

Чем больше число, тем почтеннее горизонт!

Что означает это число?

Метры!

Не километры, а метры!

Автору пришлось как-то услышать от одного путешественника по Донбассу, что он спускался в шахту на горизонт 500 километров.

Автор невольно подумал: не проскочил ли нечаянно этот путешественник клетью "с ветерком" сквозь весь земной шар на радость соседей, живущих визави по ту сторону земного шара.

И не спросили ли его визави:

— Откуда вы сорвались, мистер?

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

"Зумпф". Автор в "зумпфе" никогда не был и никогда не пытался там побывать.

— Как бы нам в зумпф! — просят некоторые экскурсанты. — Слово такое звонкое, а главное, непонятное! Вот бы побывать!

— Слово действительно звонкое, но туда нельзя. Оно под клетью, оно — конец ствола и еще называется помойницей, — отвечают им.

— А-а-а! Ну, если помойницей, тогда не надо… "Зумпф" — это да, а помойница…

— Мы лучше квершлагом к штреку, а там, если захотите, уступами через поле спустимся на другой горизонт. Пошли…

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

"Квершлаг". Мудреное слово, а сама по себе вещь "квершлаг" — хорошая, простая, и на нем чаше всего кончается экскурсионное знакомство с подземным царством. Квершлаг — широкий, большей частью освещенный, сухой, хорошо закрепленный коридор, по которому безопасно можно пройтись, пугаясь только посвиста коногонов и грохота вагончиков. Квершлаг — плоский слой, соединяющий угольные пласты один с другим, или же когда в шахте только один угольный пласт, то квершлаг ведет от ствола к нему, к пласту.

И всё.

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Дальше будут "штреки".

Это уже пострашнее… И когда переходят из квершлага в штрек, у экскурсантов больше всего возникают такие вопросы:

— Не опоздаем ли мы, товарищи? А то нам сегодня еще на заводе надо побывать… там тоже, кажется, небольшой прорыв… Так это, говорите, штрек? Тут, значит, собирают уголь в вагончики, к стволам, потом в клеть, на поверхность, потом в вагоны, по железной дороге в угольные склады, а там, значит, в жилкооп, в печку, и дома тепло… Смотрите, как просто. Спасибо… Ну, идемте, товарищи! Премного благодарны! Так вы, пожалуйста, нажмите, а то страна требует уголь… Знаете, в нашем доме…

— Вот это штрек. Он идет в направлении протяженности угольного пласта…

— Ну да! Понимаем… Так вы того… ликвидируйте прорыв, а то в нашем доме, знаете, не отапливали две недели и мы никак не имели возможности выполнить промфинплан… Постарайтесь…

— А уголь, товарищи, добывается…

— Понимаем… Так вы того… на поверхность нас, пожалуйста…

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ах, сколько еще есть интересного в этом подземном царстве! Сколько там есть таинственного, для широкого мира не ведомого, а известного только тем черным людям легендарного Донбасса, которые зовутся шахтерами…

И как зло поступила природа, что загнала все это такое интересное глубоко под землю!

Что было бы ей заложить угольные пласты на поверхности или, еще лучше, над поверхностью земли такими, к примеру, какими-то фантастическими черно-сверкающими арками, петлями, "сталактитами".

Подъехал бы на тележке, отколупал — и домой.