Читаем Поэмы 1918-1947. Жалобная песнь Супермена полностью

Поэмы 1918-1947. Жалобная песнь Супермена

Однажды, грусти полн, стоял я у окна:братишка мой в саду, — Бог весть во что играя, —клал камни на карниз. Вдруг, странно замирая,подумал я: ужель и я таким же был?И в этот миг все то, что позже я любил,все, что изведал я, — обиды и успехи, —все затуманилось при тихом, светлом смехевосставших предо мной младенческих годов.

iii

И вот мне хочется в размер простых стиховто время заключить, когда мне было восемь,да, только восемь лет. — Мы ничего не просим,не знаем в эти дни, но многое душойуж можем угадать. — Я помню дом большой,я помню лестницу, и мраморной Венерымеж окон статую, и в детской — полусерыйи полузолотой непостоянный свет.

iv

Вставал я нехотя. (Как будущий поэт,предпочитал я сон действительности ясной.Конечно, — не всегда: как торопил я страстномедлительную ночь пред светлым Рождеством!)Потом до десяти, склонившись над столом,писал я чепуху на языке Шекспира,а после шел гулять…

v

Отдал бы я полмира,чтоб снова увидать мир яркий, молодой,который видел я, когда ходил зимойвдоль скованной Невы великолепным утром!Снег, отливающий лазурью, перламутром,туманом розовым подернутый гранит, — как в ранние лета все нежит, все пленит!

vi

Тревожишь ты меня, сон дальний, сон неверный…Как сказочен был свет сквозь арку над Галерной!А горка изо льда меж липок городских,смех девочек-подруг, стук санок удалых,рябые воробьи, чугунная ограда?О сказка милая, о чистая отрада!

vii

Увы! Все, все теперь мне кажется другим:собор не так высок, и в сквере перед нимдавно деревьев нет, и уж шаров воздушных,румяных, голубых, всем ветеркам послушных,на серой площади никто не продает…Да что и говорить! Мой город уж не тот…

viii

Зато остались мне тех дней воспоминанья:я вижу, вижу вновь, как, возвратясь с гулянья,позавтракав, ложусь в кроватку на часок.В мечтаньях проходил назначенный мне срок…Садилась рядом мать и мягко целовалаи пароходики в альбом мне рисовала…Полезней всех наук был этот миг тиши!

ix

Я разноцветные любил карандаши,пахучих сургучей густые капли, краски,бразильских бабочек и áнглийские сказки.Я чутко им внимал. Я был героем их:как грозный рыцарь смел, как грустный рыцарь тих,коленопреклонен пред смутной, пред любимой…О, как влекли меня — Ричáрд непобедимый,свободный Робин Гуд, туманный Ланцелот!

x

Картинку помню я: по озеру плыветширокий, низкий челн; на нем простерта дева,на траурном шелку, средь белых роз, а слеваот мертвой, на корме, таинственный старикседою головой в раздумии поник,и праздное весло скользит по влаге сонной,меж лилий водяных…