Поэмы 1918-1947. Жалобная песнь Супермена

Моя старушка в полдень ровно
меня проводит. Я любовно
ракету в раму завинтил,
нажал на чемодан коленом,
захлопнул. По углам, по стенам
душой и взглядом побродил:
да, взято все… Прощай, берлога!
Стоит старушка у порога…
Мотора громовая дрожь, —
колеса тронулись… Ну что ж,
еще один уехал… Свежий
сюда вселится в октябре, —
и разговоры будут те же,
и тот же мусор на ковре…

63

 И это все. Довольно, звуки,
 довольно, муза. До разлуки
 прошу я только вот о чем:
летя, как ласточка, то ниже,
то в вышине, найди, найди же
 простое слово в мире сем,
 всегда понять тебя готовом;
 и да не будет этим словом
 ни моль бичуема, ни ржа;
 мгновеньем всяким дорожа,
 благослови его движенье,
ему застыть не повели;
 почувствуй нежное вращенье
чуть накренившейся земли.

<1926>

Бабочки

Отрывок из поэмы

…Издалека узнáешь махаона
  по солнечной, тропической красе:
  пронесся вдоль муравчатого склона
  и сел на одуванчик у шоссе.
 Удар сачка, — и в сетке шелест громкий.
 О, желтый демон, как трепещешь ты!
  Боюсь порвать зубчатые каемки
  и черные тончайшие хвосты.
  А то, бывало, в иволговом парке,
  в счастливый полдень, ветреный и жаркий,
 стою, от благовонья сам не свой,
  перед высокой рыхлою сиренью,
  почти малиновою по сравненью
 с глубокою небесной синевой;
  и махаон свисает с грозди, дышит,
  пьянеет он, золотокрылый гость,
  и ветер осмотрительно колышет
  и бабочку, и сладостную гроздь.
Нацелишься, — но помешают ветки;
взмахнешь, — но он блеснул и был таков;
и сыплются из вывернутой сетки
лишь сорванные крестики цветов…

В. Набоков-Сирин

<ок. 1926–1929>

Из калмбрудовой поэмы «Ночное путешествие» (Vivian Calmbrood’s The Night Journey)