Читаем Поэмы. Драмы полностью

Поэмы. Драмы

Вильгельм Карлович Кюхельбекер , Дмитрий Игоревич Соловьев

Булат

Здесь остановимся! — Вот мирная полянаКудрявой рощею осенена.Взгляните: теплится лунаИ льет сиянье по плечам кургана;И золото с дрожащего лучаДробится в серебре студеного ключа.Мне эта степь давно знакома,Я с детства самого в ней будто дома;Поверьте: редкость в ней такой приют.

Иван

Здесь точно хорошо: в тени, в тиши, в прохладе;Но ежели на нас злодеи нападут?Молчишь?

Булат

Молчу, чтобы в досадеНе насказать тебе обидного чего.

Иван

Ох! братец, нрава моегоНе знаешь: я не щекотлив!Остался бы я только жив,Сберег бы только все свои прибытки, —А пышные твои словаИ колкости, приятель, — трын-трава!

Булат

(в сторону)

Я с ним терплю мученье хуже пытки!

Андана

(так же)

Как он любезен, как шутлив!

Булат

(громко)

Не слишком я красноречив,Не слишком я ценю искусство,Которого язык так часто лжив;Но человеческое чувство,Но душу я в тебя желал бы влить!

Иван

Пустое, батюшка: не ваше дело!Вы, сударь, наняты, чтоб защитить,Раз: это тело;А во-вторых: мои деньжонки... Стало, смелоРасположиться можем на покой?

Булат молча кивает головою.

Газемка, что с тобой?А? — что стоишь? — Не отнялись <ли> рукиУ малого? — Отвязывай же вьюкиПроворнее!

Булат

Ему я помогу.

(Отходит в сторону с Анданой к вьючным.)

Иван

Терпеть я не могуВсех этих умников! — Копейки за душоюНет у бродяги; сам и доброго коняНе стоит. — Что же? душу влить в меняЖелает! — Милый мой, чинились мы с тобою,Поныне высказать тебе боялся яВсю подноготную; но вот же, не тая,Вдруг высказал и всю, — и мы друзьяПо-прежнему! — По крайней мереСмолчал ты и ушел. Дивлюся, право, сам,Как с рук сошло! Тужить ли о потереЕго почтенья? — вздор! — Он мой холоп, мой хам:Пусть только служит мне исправно!Его почтенье! мочи нет, забавно!Полушки за его почтение не дам!Потороплю я их: копаются же там...

(Приближается к ним шагов на несколько; в это время спадает с Газема чалма.)

Что это? без чалмы мой мальчик! длинный волосУпал и вьется по его плечам!Неужто? точно ли? — Недаром вещий голосВ груди моей бедой мне угрожал!К киргизам, в степь я от любви бежал...Но как ни малБесенок тот, которого прозвалАмуром беззаконный галл,А пребольшой мошенник и проказник:Вот вам, Иван Иваныч, праздник!Мальчишка мой вдруг женщиною стал...Нежданная находка!Бьюсь об заклад: та самая красотка,Что вот в Бухаре из окнаМне перстень бросила... Сказать, что влюблена!Мне навязалася на шею!Не знаю, право, — что мне делать с нею...А впрочем, видно, не беднаИ, если догадалася с собоюВзять кое-что, — я жалостлив душою:Я... что ты, молодец?Ведь есть же у нее отец,Или, быть может, и сожитель;Ведь хватится же кто-нибудь,Что нет ее... Так! ты не похититель,Не ты ее просил с собой пуститься в путь;Да как догонят и застанутОбоих вместе, — спрашивать не станут!Нет! удеру — и тотчас! страшно мне:Опасна тратаМинуты каждой; позову Булата:Булат! Булат! — да он уж на коне!

Булат несется мимо него во весь дух.

Куда ты?

Булат

Скоро буду... нужно.

Иван

Но...

Булат

Недосужно.

(Скрывается из виду.)

Иван

(один)

Прошу покорно, — и пропал!Разбойник! вор! душепродавец,Завел меня в глухую степь, мерзавец,И — сгинул... Чтобы взял его провал!Ox! батюшки! — что будет здесь со мною?А сверх того меня он обокрал:Уж знаю наперед! — С одной я головою,Не то погнался бы за ним;Не догоню! Да и с такимБороться людоедомНе мне: ему перед обедом,Как выпьет рюмку водки, — все равно,Что я, что килька; разом ведь проглотит!

Андана

(приближаясь к нему)

Что так его тревожит и заботит?

Иван

Да, сказано давно:Не брат котел чугунныйСкудельному горшку.

Андана

Ах! Арфе златострунной,Тоскующей в полуночной тишиУнылой арфе, друг моей души,Подобен сладостный твой голос!Что медлю? — видел он мой длинный волос,Как обронила я чалму:Решуся, — подойду к нему!

(Подходит.)

Робею, юноша прекрасный!Обворожительный твой взор,Стыдливый, девственный и ясный,Безумной мне живой укор...Ты видишь... (Более не стануСкрываться, повелитель мой!)В глухой степи перед собойТы видишь страстную Андану...Царевной ли или рабойАндана родилась, — что нужды?Ужели для любви не чуждыРазличья сана и честей?С тебя довольно: дом свой деваЗабыла для твоих очей;Ни клятв родительского гнева,Ни скорби кровных и друзейНе вспомнила; и край священный,Который дал ей бытие,И гроб родимой, прах беспенный,Не удержали же ее!Да! стыд и робость заглушилаИ славу презрела она:Огнем любви воспалена,За блеском своего светила,За солнцем сердца своего,Свой бег в отечество его,Туда, в чужбину, устремила,Где, может быть, одна могилаДовременная ждет ее!Пусть! — не ужаснется дева,Когда бы с сладкого посеваВзошла и гибель... Пусть! своеЯ сделала; да и могла лиПротивиться? Твоей рабеУставы рока предписалиСлужить, покорствовать тебе.Чем, как я кончу? — СвятотатствоИ думать, будто пред тобойЗемное, бренное богатствоНе прах ничтожный; я душойТебе бы жертвовать желала:Но ведь и агнец жертва малаИ малоценен фимиам,А сын мгновения и тленаНе их ли, преклонив колена,Приносит вечным небесам?Прими ж и ты мой дар смиренный:Алмазы, яхонт и жемчуг;Ты муж не строгий, не надменный,Ты их не презришь, милый друг!

Иван

(про себя)

Презреть? — Какая ахинея!Ведь я себе не сопостат!Ей, верно, дядя или братВысокопарный мой Булат:И у нее и у злодеяОдна повадка; свысокаТакую чепуху городят,Что хоть кого возьмет тоска.Но удовольствье в том находят?Пожалуй! — Даже я готовИх слушать, лишь бы в заключеньеНадутых, громозвучных словВ награду за мое терпеньеМне предлагали всякий разЖемчуг и яхонт и алмаз.

Андана

Ты углубился в размышленье?Обдумываешь свой отказ?Увы! читаю отверженьеВ глазах твоих...

Иван

Нет, нет, мой друг!Алмазы, яхонты, жемчуг,Конечно, — от тебя не скрою,И я считаю суетою;Свидетель бог: иным пороюКлочок бумаги предпочту.

(Про себя)

Так точно: вексель полновесный!

(Громко)

Однако...

Андана

Юноша чудесный!Души и тела красоту,Ума игривость, остроту,Сиянье мудрости небеснойТы слил, ты сочетал в себе,Их совместил в себе едином!О! благодарна я судьбе,Горжусь подобным властелином!

Иван

Уф! полно!

Андана

Нет! ты человекНеобычайный.

Иван

(про себя)

Так и ввекНе кончим.

(Громко)

Добрая Андана!

Андана

Властитель!

Иван

Слово молвить дай!

Андана

Слова твои — слова Курана;Внимать им для Анданы рай.

Иван

Так милость сделай же: внимай!С тобой поговорим немножкоО бренности, о суете,Примерно — об алмазах. Те,Мой друг, которые в окошкоВыбрасывают их, как сор,Те — полагаю — в заблужденьи.А впрочем, не вступаю в спор:В Бухаре, знать, в обыкновеньиВ прохожих перстнями швырять.Меня же, свет, отец и матьС ребячества совсем иномуУчили... Не запнусь сказатьФилософу хоть бы какому:Считаю эту суету,Как все в подлунной, — суетою.Но берегу.

Андана

Перед тобоюЯ каюсь: горе, наготу,Нужду, болезни братьи нищейОдеждой, подаяньем, пищейНе я ли истреблять могла?Тот, кто богат, посредник бога,Искоренитель бед и зла;Но, мимо сира и убога,Я на льстецов дары лила.

Иван

Вот видишь ли? — Люблю богатство:В нем вес и польза и приятство;Скажу, что сверх того алмаз,Жемчуг и яхонт самый глазКакою-то волшебной силойПривлечь умеют... Друг мой милый!Вот почему подарок твойЯ принимаю.

Андана

Как я рада!Возьми ж.

Иван

(разбирая то, что от нее принял)

Брильянт, и пребольшой!Расхвалена твоя лампадаИ в прозе и в стихах, луна!А ведь не годна, ведь темна:При ней чиста ли, не чиста лиВода в брильянте, я едва лиУзнаю. — Но и завтра день.Вот четки, и длины изрядной...Ххмм! мне молиться же не лень!Андана, друг мой ненаглядный!Скажи, когда тебе не в труд:В них, — в четках, — зерна?

Андана

ИзумрудИ яхонт.

Иван

Охо! хо! хо! — вдобавокПолсотня золотых булавок:Головки их?

Андана

У всех алмаз,Да мелкий.

Иван

Уверяю вас,И с мелких будет нам прибыток.Посмотрим дале: сорок нитокСквозных жемчужин... Я бы могЦене их всех подвесть итог,Но... Серьги, перстни и оправаТут не безделка, — сколько их?

Андана

Я не считала.

Иван

Ты не права:Как не считать вещей таких?Какая может быть забаваПриятнее? — Позволь же мне!

(Считает.)

Всего, Андана, на все — триста.Запястье: два в нем аметиста;Подобных им я и во снеНе видывал: горят и блещут!Все жилки с радости трепещут,Как всмотришься! — Душа моя,Тебе за суету такую,Прекрасную, предорогую,Сердечно благодарен я...И, друг мой, — это все лежало?

Андана

В моей чалме.

Иван

Да? — по всемуЯ вижу, свет, что ты нималоНе бережлива. — Ведь чалмуТы уронила?

Андана

Уронила.

Иван

А если из нее в песокТут выкатился перстенек?

Андана

Легко быть может.

Иван

(в сторону)

С нами силаНебесная! Ей — ничего!Да вдруг ей мненья своегоНе объявлю же.

(Громко)

Что, Андана?Ты, думаю, сочтешь ИванаСкупым и жадным?

Андана

Никогда!О! эти гнусные порокиНе верх ли срама и стыда?Их знать тебе ли? Но жестокиСлова такие.

Иван

(в сторону)

Ла! ла! ла!Вот фразу снова понесла!

(Громко)

Мне больно, что тебя обидел:Поверь, царевна, не предвидел,Что ты...

Андана

Я не сержусь, мой друг.

Иван

(в сторону)

Спасибо! мне же недосугПред вами сыпать извиненья.

(Громко)

Вот дело в чем: малейший знакЛюбви твоей и уваженьяМне очень дорог, дорог так,Что и сказать не в состояньи...

Андана хочет что-то сказать.

Прошу, не прерывай меня...Велик ли труд добыть огня?А с ним при небольшом стараньи,Особенно, когда вдвоемПоищем, мы в песке найдемЕще вещицы кой-какие...Увидишь! — в степи ли сухие,В бесплодно-мертвые пескиТакие сеять перстеньки?Не вырастут!

Андана

Я твой служитель,Я твой Газем: что мой властительПрикажет, все исполню я...

Иван

Итак, голубушка моя...

Высекает огонь, засвечивает фонарь и начинает искать вместе с Анданой; они попеременно подходят к оркестру.

Андана

Весь кротость он, весь снисхожденье,Избранник сердца моего!Из сладкозвучных уст егоНе мед ли даже поученье?Мой друг боится оскорбленьеНанесть усердью моему;Вот почемуОн притворился чуть не жаднымК безделкам этим безотрадным,А что они душе его?

(Удаляется.)

Иван

Нет! не найду я ничего!Пожалуй, скажут: «И того,Что получил ты, предовольно!»Положим! все ж и думать больно,Что, может статься, тут прекраснейший алмазУпал, в песке завяз,И навсегда исчез для кошелька и глаз.Как ни крепись, вздохнешь невольно,И ясно скажет этот вздох:Жемчуг и яхонт не горох,Да и горох продать бы можно.Такие ж вещи, клад такойРассыпать по степи сухой,Растратить — видит бог! — безбожно!

(Удаляется.)

Показываются Кизляр-Ага и бухарские воины.

Кизляр-Ага

Вот они!Осторожно!На огни!

Воины

Взяты! взяты!ПеренятыВсе пути!НевозможноИм уйти!

(Отступают в темноту.)

Андана и Иван сходятся.

Иван

(вздрагивая)

Чу! что? из уст безмолвной степиНесутся голоса!Чу! зазвенело, словно цепи,Или копье, или коса,И что-то, как пылающие очи,Из мертвой глубины угрюмой, черной ночиСверкнуло мне в глаза!

Андана

Это, друг, ковыль густая,Злак, пустыни волоса;Волоса те отягчая,Блещет, будто огневая,От лучей луны роса.Ветер, шепча с повиликой,Мчится в даль по степи дикой:Их ты слышишь голоса.

Воины

(приближаясь)

Взяты! взяты!Не уйти!ПеренятыИх пути!

Иван

Слышишь, Андана?Мне ли погониНе распознать?Вижу с курганаШлемы и брони,Воинов ханаЦелую рать.Ах! даже кониМне из туманаРжут: «Погибать!»

Входит Кизляр-Ага с воинами.

Кизляр-Ага

Так! — погибать! Сдавайся: ты мой пленник!

Иван

Помилуй! я совсем не виноват:Причиною она и плут, мошенник,(Куда девался он?) — Булат!

Кизляр-Ага

Булат? а где он? отвечай, изменник!

Иван

Он ускакал.

Кизляр-Ага

Куда?

Андана

Навстречу вам.Ни этот юноша, ни он, кто я, не знали;В одежде отрока они считалиАндану отроком; едва лиИ час прошел, как случай им явил,Что не Газем Андана.Но мне свидетель бог, создатель сих светил,Что рода моего и санаНе знает иноземец и теперь.

Иван

Не знаю, благодетель! — мне поверь!И ежели то знать опасно(Опасных тайн боюсь ужасно),На этот счет мы будем, друг Газем,Я глух, как тетерев, а ты, как рыба, нем!Не из большого бьюсь; я, видишь, скромный малый:Частичку суеты на память мне пожалуйИ, с богом, поезжай в Бухару, в свой харем!

Андана

Как он великодушен!Как обо мне одной печется! Как послушенИ в этот грозный часЗаботливости самой нежной!Бесстрашный, безмятежный,Он мыслит: «Только бы я спасЕе благую славу!»И вот тлетворную отравуНа собственную льет.Чудесен дерзостный полетСтоль совершенного самозабвенья:Иному малость — смерть, но, будь метой презренья, —И ужаснется! — А, напротив, он?Он подавляет благородный стонВ груди своей высокойИ говорит: «Из рук судьбы жестокой,Андана, имя вырву же твое!Бесславие моеИзбавит, друг, тебя от нареканья.Мои слова, мои притворные деяньяЗлословье самое введут в обман,И даже клевета воскликнет: сей Иван,Сей низкий трус, сей подлый себялюбец,Любовником царевны быть не мог;Он просто вор, пробрался к ней в чертог,Украл ее; в степи же, душегубец,Ее зарезал бы, — по не позволил бог».

Перейти на страницу: