Поэмы. Драмы

1

Ослабли струны: арфа, умолкая,

Едва трепещет под моей рукой...
Царица песней, вечно молодая
Волшебница! я расстаюсь с тобой:
Ты на отлете в вертограды рая,
Ты в путь обратный манишь за собой
Народ свой легкий, звучные мечтанья;
Тебя не удержать мне — до свиданья!

2

Лишь миг помедли: ведь сама же ты

В груди моей былое пробудила!
Не пала ли завеса слепоты?
Не веют ли отцветшей жизни крыла?
Текут лучи из бездны темноты;
Зажглись, горят погасшие светила,
Скликает, будит жителей гробов,
Могущая, твой чудотворный зов!

3

В бессильном, бревном сердце я вмещу ли

Блаженства столь мне нового прилив?
Под бурей упоенья не паду ли?
Он, чьею славою я был счастлив,
Чьи вежды (так скорбел я) в смерть уснули,
Предстал мне, предо мною он, он жив,
Мой Исандер, души моей избранный,
Моей любви любовью вечной данный!

4

Царица песней! рвется длань к струнам,

Вздыхают перси, мысль огнем объята...
Теперь-то вторить мне твоим устам!
Бряцанье, шепот, звон и гром раската,
Рекою лейтесь! — брат внимает нам,
Нас наградит за песнь вниманье брата!
Вновь дни те блещут, как ничьих похвал,
Как лишь его улыбки я желал!

5

Бывало, пред начатым начертаньем

Стою, тобой исполнен, упоен:
Весь дух мой поглотился созиданьем,
Я весь в картине, весь в нее вперен, —
И вдруг надеждой, страхом и желаньем
К нему стремлюсь, к нему я унесен
И вопрошаю: «В душу друга, дева!
Прольются ль токи нашего напева?»

6

И вот же вновь судьею дум моих

Взор мне бесценный, светлый и правдивый:
О радость! каждый колос, каждый стих
Вновь стану несть к нему, нетерпеливый;
Он склонит слух, участья полн и тих,
И шумна ж будет жатва с нашей нивы!
Воскрес, воскрес мой мир! со мною вновь
Поэзия и юность и любовь!

7

Тони же тяжких сновидений бремя!

Так, встал я: утро! предо мной народ
Знакомый мне, полуденное племя;
За мной Кавказ и рев нагорных вод;
Казбека только девственное темя,
Разрезав льдом небес лазурных свод,
Там светится на крае тверди ясной...
Опять я гость твой, Гурджистан прекрасный!

8

Сверкаешь, Кур, и ропщешь между скал;

Мне вожделенно струй твоих стенанье:
Дробяся, поднимает каждый вал
Со дна души моей воспоминанье...
Что ж на сердце как будто камень пал,
И стало слышно жил мне трепетанье,
И пот студеный облил мне чело?
«Узнал ли ты? — вдруг что-то мне рекло, —

9

Утес узнал ли дерзостный и мрачный,

И там, на нем, под блещущим шатром,
Под синевой безбрежной и прозрачной,
Уединенный, древний божий дом,
Молитв и жизни чистом и безбрачной
Безмолвную обитель?» — Все кругом
Бесплодно, голо; но Христовы чада
Там поборают мир и силы ада.

10

Давида имя носит тот приют,

Драгое вере и душе поэта,
Того, чьи вещие псалмы текут,
Потоки дивные огня и света;
И дни родятся, и лета умрут,
А вечной жизнью песнь его согрета.
Страдал, как мы, любил и плакал он,
И свят его над падшим другом стон!

11

Ты, нареченная по нем обитель,

Привет мой! — Я бывал в твоих стенах;
Вот и опять твой верный посетитель.
Но... свежий гроб! чей здесь почиет прах?
Могилы этой кто недавний житель? —
Увы мне! меркнет свет в моих очах,
Исполнилась моих страданий мера:
Здесь прах, здесь труп кровавый Исандера!1832-1836