Поэт и проза: книга о Пастернаке

Интересно, что в «Лебедином стане» Цветаевой московский герб, на котором « герой пронзает гада»,появляется еще в апреле 1918 г. (№ 28). Еще тогда Цветаева во имя Богаи души живойпросит вернуть Москве вольностьи доказать — народу и дракону — Что спят мужи — сражаются иконы.В «Сказке» Пастернака Дева и конный как раз «засыпают» после боя: Силятся очнуться И впадают в сон.Таким образом, У Пастернака как бы буквально сражаются «Ожившая фреска» и тексты Священной истории, и все время в полусне, чтении,и ожидании Откровениянаходятся «живые души» его лирических героев. «Иконами» и «заветами» ограждается«сад» Пастернака — только так поэту удается победить дракона полуобморочного бытияи дожить до «Рассвета» (ср. «рассевающего свет» Дракона Пастернака по контрасту с «Я» «Стихов о неизвестном солдате» Мандельштама: И сознанье свое затоваривая Полуобморочным бытием, Я ль без выбора пью это варево, Свою голову ем под огнем?).

Таким образом, «наследственное содержанье» первого круга Пастернака, пережив «второе рождение» и вобрав в себя миров разноголосицу,вновь развивается поэтом в книге «На ранних поездах». Здесь «ранними поездами» соединяются Лес, Сади Город, и происходит окончательный скачок «поверх барьеров».На этом круге вновь происходит экстраполяция внутреннего мира но внешний, и слона, ритмы и композиции стихотворении, наполняясь памятью предшествующих кругов, становятся «неслыханно просты», и оказывается, что у поэта «по распахнутым покоям»все «загадки в гласностях снуют»(«Дрозды»). Сама же «Сестра мои жизнь» как alter egoвозвращается в стихотворении «Все наклоненья и залоги…» (1936), которое не вошло в книгу «НРП». Здесь поэт в невиданнорасширенном мире, стоя на пепле рухнувших планет,вновь возвращается Грозой… в обманы/ веток, дождем,обдающим до дна,и ищет в них свою душу.Со всем пастернаковским миром происходит то же, что с «Городом» (1940–1942): Он сам, как призраки, духовен Всей тьмой перебывавших душ.Он наполняется памятью и «духом» вещей, в которые поэт уже «вложил душу» на предшествующих кругах (ср. во «ВР»: Не сможет не сказаться поневоле Созревших лет перебродивший дух).Созрели плоды (ср. Яблоне — яблоки, елочке — шишкив «Вальсе со слезой» и конец «СМЖ»: Разлегшись, сгресть, в шипах, клочьми Событья лет, как шишки ели),«Неоглядность» замыкает круг с «ЛШ» блеском морского флота,и происходит возвращение «вглубь» к далеким пристаням,где Россия волшебною книгою,раскрытою на середине, «пишется заново Ближайшею первой метелью … белая, как рукоделье»(«Зима приближается»). Так книга «НРП» и ей современные стихотворения вплотную подходят к циклу «СЮЖ» и всему корпусу романа, замыкая с ним третий круг. Хотя само художественное пространство «ДЖ» как раз расположится в первом, втором и «недожитом» Живаго третьем круге — т. е. до 1929 г., до «второго рождения» в исчислении времени «Исторического мира» и вплоть до «СЮЖ» в исчислении «Божьего мира». В центре романа окажется Москва, где Пастернак дома, у первоисточника,т. е. у строк, которыми заканчивается книга «На ранних поездах». При этом первая книга романа открывается как раз белой метелью.