Поэт, или Охота на призрака

– Совершенно верно! – подхватил Бэкус, обрадованный моей понятливостью. – Во всяком случае – не сейчас. Разумеется, я понимаю, что даже без тех сведений, что ты, вероятно, узнал от нас, у тебя достаточно много материала, и материал этот – ого! – первый сорт. Статья выйдет довольно взрывоопасной, и, даже если ты опубликуешь ее в Денвере, она непременно привлечет к себе внимание прессы по всей стране. Дня не пройдет, как эта история уже будет на телеэкране и в каждой газете, включая таблоиды. О ней узнает все население, кроме, разумеется, глухих и слепых… Так что, говоря откровенно, Джек, мы не можем допустить, чтобы такая статья появилась. Едва преступнику станет известно, что мы догадались о его существовании, как он просто-напросто исчезнет из поля нашего зрения и затаится. Если только этот парень не дурак – а мы уже знаем, что он, напротив, чертовски умен и хитер, – он заляжет на дно, зароется в ил, забьется под камни. И уж тогда нам ни за что его не достать в течение долгого-долгого времени. Ты же не хочешь этого, Джек? Ведь речь идет о человеке, который убил твоего брата. Подумай хорошенько и скажи, каким будет твое решение.

Я кивнул в знак того, что все понял, и ненадолго задумался, подбирая правильные слова для ответа. Взгляд мой переместился с Бэкуса на Уоллинг и вернулся обратно.

– Наша газета, – начал я, – уже вложила в это расследование чертову уйму денег и времени. А теперь представьте, что статьи не будет. Как вы сами понимаете, я мог бы написать ее уже сегодня вечером и сообщить читающей публике, что федеральные службы ведут общенациональное расследование многочисленных преступлений, совершенных маньяком, который безнаказанно убивал полицейских на протяжении трех последних лет. Это будет первоклассный материал.

– Я уже сказал, что ты проделал отличную работу, и никто не сомневается, что за статья может из этого получиться.

– Так что же ты предлагаешь? Спрятать ее в шкаф, а самому убраться с дороги, дожидаясь, пока в один прекрасный день, когда преступник будет схвачен – если такое вообще произойдет, – вы соберете пресс-конференцию?

Бэкус слегка откашлялся и откинулся на спинку стула. Я посмотрел на Уоллинг, но ее лицо ничего не выражало.

– Ты умный человек, и я не стану темнить, – сказал Боб. – Да, я хочу, чтобы ты немного попридержал статью.

– До каких пор? Немного – это, по-твоему, сколько?

Бэкус оглядел кафетерий с таким видом, словно попал сюда впервые. И ответил, даже не взглянув на меня:

– До тех пор, пока мы не поймаем убийцу.

Я негромко присвистнул.

– А что я за это получу? И что получит «Роки-Маунтин ньюс»?

– Во-первых – и это главное, – таким образом ты поможешь нам обезвредить преступника, который прикончил твоего брата. Если этого недостаточно, то мне кажется, мы могли бы дополнительно заключить какое-нибудь соглашение об эксклюзивном праве на информацию по задержанию преступника.

Довольно долгое время никто из нас не проронил ни слова. Рейчел и Боб молчали, поскольку, фигурально выражаясь, мяч находился на моей половине поля; я же был занят тем, что тщательно обдумывал ответ. Наконец я собрался с мыслями и заговорил, слегка подавшись вперед:

– Вот что, Боб, я полагаю, тебе уже ясно, что в данном случае обстоятельства сложились совсем не так, как обычно, и у Федерального бюро на руках не все козыри. Это расследование в значительной степени мое, понимаешь? Я его начал и не намерен бросать дело на полпути просто так, за здорово живешь. Я не собираюсь, вернувшись в Денвер, тупо сидеть за столом, смотреть на телефон и ждать вашего звонка. Я уже влез в это дело, я почти ваш коллега, и если сейчас ты откажешься сохранить статус-кво, то мне придется немедленно отправиться в отель, чтобы успеть подготовить статью. Ты увидишь ее в нашем утреннем воскресном выпуске – в этот день тиражи «Роки-Маунтин ньюс» расходятся как никогда быстро.

– И ты решишься так обойтись со своим братом? – заговорила Уоллинг странным голосом, словно бы ей челюсти свело от гнева. – Неужели тебе до такой степени наплевать, что с ним случилось?

– Рейчел, прошу тебя… – прогудел Бэкус. – В том, что говорит Джек, есть рациональное зерно. Мы…

– Мне вовсе не наплевать, – отрезал я. – Более того, я оказался единственным, кому было не наплевать, так что не надо пытаться сделать меня виноватым. Шон мертв и останется мертвым вне зависимости от того, поймаете вы убийцу или нет, напишу я статью или не напишу!

– Все, Джек, успокойся! – Бэкус поднял ладони к груди и сложил их так, словно умолял нас обоих опомниться. – Никто не собирается обсуждать причины, которые толкают тебя на тот или иной поступок. Лично меня смущает иное обстоятельство: вместо того чтобы сотрудничать, мы пытаемся соперничать друг с другом. Почему бы тебе не сказать нам открытым текстом, чего конкретно ты хочешь? Я уверен, что мы сумеем договориться обо всем еще до того, как остынет кофе.