Поэт, или Охота на призрака

– Все очень просто, – быстро ответил я. – Ты должен ввести меня в рабочую группу в качестве наблюдателя и обеспечить беспрепятственный доступ ко всем материалам. Со своей стороны я не опубликую ни строчки до тех пор, пока мы либо не схватим этого сукиного сына, либо вообще не откажемся от идеи его поймать.

– Это шантаж, – вставила Уоллинг.

– Ничего подобного, это всего лишь условия соглашения, которое я предлагаю заключить, – возразил я. – Собственно говоря, я даже иду вам на уступки, потому что моя статья фактически уже готова. Придержать ее теперь значило бы совершить то, против чего восстает все мое существо, я уж молчу о том, сколько денег могу заработать на сенсации.

И я выжидающе взглянул на Бэкуса. Уоллинг продолжала сердиться, но это не имело значения. Решение зависело от Боба, и только от него.

– Навряд ли мы сможем это сделать, – промолвил он наконец. – Подобное совершенно против правил. К тому же участие в расследовании может оказаться опасным.

– Не заговаривай мне зубы. Я предлагаю сделку, и вы либо соглашаетесь, либо отказываетесь. Если надо, можешь даже позвонить своему вышестоящему начальнику, но это мои условия, и я от них не отступлю.

Бэкус придвинул к себе чашку с кофе и уставился в нее, словно надеялся разглядеть на дне ответ. Кофе еще не остыл, и над черной смоляной поверхностью поднимался пар.

– Этот вопрос вне моей компетенции, – признал Боб. – Я и впрямь должен позвонить.

– Когда я узнаю ответ?

– Я позвоню прямо сейчас.

– А как насчет оперативного совещания?

– Без меня в любом случае не начнут. Можете подождать меня здесь, я скоро вернусь.

Бэкус поднялся и аккуратно задвинул стул под стол.

– Итак, еще раз повторю условия, – быстро сказал я, пока он не ушел. – Если мне будет обеспечен статус официального наблюдателя со всеми вытекающими отсюда последствиями, я обещаю ничего не писать об этом деле до тех пор, пока преступник либо не будет схвачен, либо вы сами не решите, что дальнейшие усилия бесполезны, и не сосредоточите свое внимание на чем-нибудь другом. Тут, правда, возможны два исключения…

– Что еще? – спросил Бэкус угрюмо.

– Во-первых, я мог бы опубликовать статью по вашей же просьбе. Ведь может наступить такое время, когда вам понадобится напугать преступника и вынудить его к поспешным, необдуманным действиям, – тогда я напишу ее для вас. И во-вторых, я имею право опубликовать свои материалы, если эта история все же просочится в прессу. Как только в газетах, по радио или по телевидению пройдет сообщение о вашем расследовании, все обязательства аннулируются. Немедленно и взаимно. Даже если я пронюхаю, что кто-то только собирается опередить меня, я сделаю это первым – в конце концов, это моя статья!

Бэкус выслушал меня стоя и кивнул.

– Я скоро вернусь, – повторил он и ушел.

Когда Боб скрылся из вида, Уоллинг посмотрела на меня и негромко заметила:

– На его месте я бы решила, что ты блефуешь.

– Какой уж там блеф, – возразил я. – Это серьезно.

– Если это действительно серьезно, то возможность найти убийцу брата значит для тебя меньше, чем перспектива опубликовать сенсационную статью, и мне тебя искренне жаль, Джек. А сейчас я хочу еще кофе.

Она встала и ушла, оставив меня одного. Я смотрел, как Рейчел идет к стойке, и думал над тем, что она только что сказала. Наконец мой разум успокоился на строчках из стихотворения Эдгара По, которые застряли у меня в памяти с прошлой ночи:

В печали до срока
Я жил одиноко,
И дух мой блуждал меж теней,
Но Эулалия юная стала
невестой моей…[15]

Глава 22

Когда вслед за Бэкусом и Уоллинг я вошел в конференц-зал, там оставалось еще немало свободных мест. Участники совещания разместились вокруг длинного стола, и расставленные вдоль стен дополнительные кресла почти все пустовали. Бэкус указал мне на одно из них, а сам вместе с Рейчел прошел к председательскому месту, где высились два кожаных кресла, видимо с самого начала предназначавшиеся для этой парочки. Большинство агентов понятия не имели, кто я такой, и глазели на меня с откровенным любопытством. Чтобы не встречаться с ними взглядом, я притворился, будто разыскиваю что-то в сумке.

Бэкус принял мои условия. Вернее, не он, а тот, кому Боб позвонил. Меня включили в состав группы, и на плечи Уоллинг свалилась еще одна обязанность – «присматривать за ребенком», как она сама выразилась. Я подписал обязательство не публиковать никаких статей вплоть до успешного завершения расследования или до официального признания его бесперспективным, за исключением случаев, которые оговорил в самом начале. Набравшись наглости, я спросил у Бэкуса насчет фотографа, но он возразил, что об этом в нашем договоре не было ни слова. Впрочем, будучи профессионалом, он согласился, что снимки и впрямь весьма важны, и обещал что-нибудь придумать. Это было все, что я пока сумел сделать для Гленна.