Поэтические воззрения славян на природу. Сотворение мира и первые существа

Тучи назывались еще каменными замками или городами Вритры; согласно с этим славянские сказки говорят о змеиных царствах или дворцах – медном, серебряном и золотом. В Германии ходят рассказы о таких же дворцах, окруженных медными, серебряными и золотыми лесами, принадлежащих драконам медному, серебряному и золотому; подобными лесами и богатыми замками, блистающими серебром и золотом, владеют норвежские тролли (= великаны и драконы). Три металлических царства и три металлических леса выражают одну и ту же мысль; эпитеты «медный, серебряный и золотой», иногда алмазный или жемчужный, объясняются теми яркими, блестящими красками, какими солнце с чудным великолепием расцвечивает облака, особенно при своем восходе и закате, и стоят в близком соотношении с преданиями о несчетных сокровищах, хранимых драконами и змеями. Об алмазном дворце змея русская сказка утверждает, что он вертится словно мельница и что из него видна вся вселенная – все государства и земли как на ладони. Польская сказка говорит о Вихре, который похитил златовласую красавицу и унес ее в «pałac srebrzysty na kurzéj nόżce»; Вихрь этот имел тело великана, а голову змея, ездил на огненном, крылатом коне и своим бурным дыханием приводил в сотрясение свой собственный дворец. В хорутанской приповедке читаем: «idojde do jednoga groda kufmoga (медного), koj se je zmirom na srakini nogi vrtel»; то же выражение употреблено и при описании городов серебряного и золотого, что прямо отождествляет их с вертящеюся избушкою бабы-яги (облачной, демонической жены) и змея. Этот дворец или избушка – метафора ходячего облака. В числе различных представлений, соединявшихся с молнией, она уподоблялась и ноге; блеск молний и удары грома потрясают тучи и приводят их в бурное движение, и потому народные предания говорят о ноге, на которой вертится облачное здание бабы-яги и змея. Нога эта – петушья или сорочья, что объясняется из той связи, в какую поставил древний миф петуха и сороку с явлениями грозы. Другие сказки говорят, что избушка бабы-яги поворачивается на курьих ножках, на собачьих пятках, а замок бога ветров вертится на мышиной ножке: собака – символ вихря, мышь – разящей молнии. В словацкой сказке герой приходит в замки оловянный, серебряный и золотой и встречает в каждом по бабе-яге с длинною палицею в руках – оловянною, серебряною и золотою; три сына этих ведьм играют ту же роль, какую наши змеи. Соответственно представлению дождя коровьим молоком, змеиные города и замки изображаются в песнях Веды как хлевы или загоны, в которых вражеский демон скрывает во время зимы и засухи похищенных им небесных коров; Индра отпирает двери этих загонов своею громовою палицей точно так же, как отпирает он и облачные города и скалы и выводит оттуда освобожденные стада. «В древние времена, замечает Макс Мюллер, когда войны по большей части имели целью не сохранение политического равновесия Азии или Европы, а завладение хорошим пастбищем или большими стадами рогатого скота, в эти древние времена изгороди для скота естественно обращались в укрепления, а люди, жившие за одними стенами, стали называться gotra» – первоначально: коровий хлев, а потом: род, племя. Намек на старинный миф о заключении небесных коров в облачные скалы находим в чешском предании о Премысле.