Поэтические воззрения славян на природу. Сотворение мира и первые существа

Девы вегласные[169], изученные вещьбам, суть вещие служительницы при неугасимом огне Перуна; они являются с священными атрибутами судебной власти: с досками правдодатными, на которых начертаны законы, и с мечом – карателем кривды, символом бога-громовника и его разящих молний; они собирают и голоса в народных собраниях; перед ними горит пламя, поведающее правду, (plamen pravdozuesten) и стоит вода очищения – voda suato-cudna, которая смывает всякое неправедное подозрение и очищает невинного от ложных обвинений: cudna от cud – чистота, cuditi – очищать, cudar – судья[170]. Княжна Любуша, очевидно, соединяет в своих руках власть правительственную и судебную вместе с религиозною; это доказывается и ее белою одеждою, и присвоенным ей даром предвещаний. «Ряд права земского», памятник чешских законов второй половины XIV столетия, свидетельствует, что суд божий водою и железом существовал в это время еще в полной силе. По жалобе на завладение недвижимым имуществом, если обе стороны подтверждали свои показания присягою, то истец должен был идти в глубь реки, а ответчик следовать за ним на расстоянии трех шагов; если истец начинал тонуть, то ответчик мог воротиться и объявлялся оправданным; наоборот – если истец переходил реку, а ответчик подвергался опасности утонуть, то этот последний терял жизнь и имущество; если же оба счастливо достигали берега, то ответчик освобождался от иска. Испытание железом было высшею степенью божьего суда и допускалось только в тяжких обвинениях, как, наприм., ночное нападение на дом. Подсудимый обязан был простоять известное время на раскаленном железе (обыкновенно употреблялась для этого железная часть плуга) или до тех пор держать на нем два пальца, пока произнесет присягу в доказательство своей невинности; если он отнимал пальцы от железа прежде, чем окончена присяга, то обвинялся и терял жизнь. По сербскому законнику царя Душана (XIV столет.), тот, кто отдавался на божью правду, должен был сунуть в раскаленный котел руку или выхватить железо из огня, разведенного при дверях храма, и отнести его на алтарь. У нас, по свидетельству Русской Правды, также было судебное испытание железом, и хотя форма этого испытания не объяснена, но, без сомнения, она была такая же, как у других славян и германцев. В договоре смоленского князя Мстислава с Ригою и Готским берегом 1229 года испытание железом, в тяжбах русских с немцами, могло быть допускаемо только по обоюдному согласию спорящих сторон: «роусиноу не вести латинина ко жельзоу горячемоу, аже сам въсхочете; а латининоу тако роусина не вести, аже сам въсхочете». Народные пословицы и поверья до сих пор сохраняют воспоминание о божьих судах: «Бог всякую неправду сыщет», «виноватого Бог (или рок) найдет», «правда не втонеть у воде и не згоригь у вогне»; выражение: «вывести кого на свежую воду» означает: уличить во лжи, в неправде. Чтобы узнать виноватого, в деревнях прибегают к следующему средству: созывают всех заподозренных и раздают им по рукам зажженные лучины одинаковой меры; чья лучина сгорит скорее, тот и виноват. С целию изобличить вора заставляют его целовать в дуло заряженного ружья; а баб, обвиняемых в колдовстве, бросают в пруд или реку: если она плавает поверх воды – то признается злою ведьмою, если же тонет – то на нее взвели напраслину. Мифы представляют бога-громовника кузнецом и пахарем; раскаленное железо, сошник и камень – символические знамения его молний, заряженное ружье – позднейшая замена Перуновой стрелы или палицы, кипучая вода равносильна воде небесных источников, приготовляемой в грозовом пламени.

Одна из любопытнейших форм божьего суда – бросание в воду жребия. Старинная песня рассказывает: согрешил богатый купец Садко, не давал жертв Морскому Царю (= Океану), и вот остановился его корабль посреди моря широкого и с места не тронется. Надо узнать виноватого – кто оскорбил божество? ради кого постигла беда неминучая? Промолвил Садко корабельщикам:

А в место все вы собирайтеся,
А и режте жеребья вы валжены,
А и всяк-то пиши на имена,
И бросайте вы их в синн море:
Которые бы поверху плывут,
А и те бы душеньки правыя;
Что которые-то в море тонут,
А мы тех спихнем во сине море.