Поэтические воззрения славян на природу. Стихии, языческие боги и животные

Ветры олицетворялись и как существа самобытные; фантазия древнего человека представляла их дующими = выпускающими из своих открытых ртов вихри, вьюги и мятели. Средневековое искусство воспользовалось этим языческим представлением и постоянно изображало ветры в виде дующей человеческой головы. На наших лубочных картинах ветр и «дух бурен», приносящий град и снег, изображаются в виде окрыленных человеческих голов, дующих из облаков; такова, например, картина, приложенная к сказке о мужике, у которого ветер разнес муку. Крылья, данные ветрам, – эмблема их быстрого полета. По народному поверью, зимние вьюги бывают оттого, что нечистые духи, бегая по полям, дуют в кулак. В высшей степени интересно украинское предание, утверждающее, что старый Ветер сидит с закованными устами. «Що тепер Витри je – то молодь шастаецця; старый же тильки иноди в щилинки помиж губив дмуха – и отто бури бувають. Як би ему губи роскувать и вин дмухонув на ввесь рот – все б поздував на свити, горы з долинами поривняв, кинець свитови був би… Одже колись таки ему роскуюцця губи!» Предание это примыкает к мифу о грозном владыке демонов, который сидит окованный цепями и будет освобожден только при конце мира (см. гл. XIV). Сверх того, веянье ветров сравнивали с действием кузнечных мехов в руках бога-громовника и его помощников. Эти «меха» – метафора грозовых туч. Облака, как увидим ниже, уподоблялись шкурам различных животных; из этих же шкур приготовлялись издревле и мешки для хранения воды и опьяняющих напитков и раздувательные мехи; слово «мех» (уменьшительная форма: мешок) доселе служит у нас и для названия мягкой рухляди. С таким же двойственным значением раздувательного меха и бурдюка употребляются пол. miech, чешск. mech, илл. mjesiniza, ирл. bolg, builg и латин. follis; сравни перс. masah – кузнечный мех, санскр. macaka – кожаная сума для держания воды, литов. maszas, maiszas – большой мешок, сканд. belgr – раздувательный мех, готск. baigs – мешок. Давая туче название меха, в ней видели или вместилище небесного нектара = дождя, или орудие для раздувания грозового пламени. В гимне Ригведы, обращенном к Парьянье (Перуну), читаем: «Реви, греми, оплодотворяй, пари над нами на своей водою наполненной колеснице (т. е. на облаке); сильно растяни вниз нависший мешок с водою!» В Аргау о солнце, садящемся за облаками, доныне выражаются: «D’sunne schlüeft in е sack» (Солнце влезает в мешок). Гомер рассказывает, что Эол, бог ветров, дал Одиссею бычий мех, туго стянутый «серебряной нитью» (метафора молнии), в котором были заключены суровые вихри; но когда спутники Одиссея развязали мех – освобожденные ветры подняли страшную бурю и рассеяли корабли по широкому морю. С помощию таких мехов Гефест раздувал пламя в горнах своей кузницы. Скандинавские саги упоминают про мех (vedhrbelgr = wetterbalg), которым когда потрясали, то в то же мгновение восставала грозная буря. Финские колдуны, по народным рассказам, завязывали ветры в кожаные мешки и продавали их морякам в запас на дорогу.