Поэтические воззрения славян на природу. Стихии, языческие боги и животные

е) Радуга = мост. Выше мы указали, что с радугою соединялась поэтическая метафора «небесной арки»; то же воззрение сказалось и в древнегерманском уподоблении радуги чудесному мосту, перекинутому легким сводом с неба на землю. Эдда называет радугу Asbru (Asenbrucke): это лучший изо всех мостов в свете, он крепко создан из трех цветов, и светлые боги (асы) переезжают по нём на своих конях, подобно тому как и литовской лауме радужный пояс ее служит мостом для нисхождения с небесных высот на землю. Один конец этого моста достигает Himinbiorg’a (= himmelsberg, т. е. небесного свода), жилища бога Геймдалля (Heimdallr), который приставлен оберегать мост от демонических великанов туч и туманов (hrimthursen и bergriesen), чтоб они не вторглись чрез него в светлое царство богов[198]. Но при кончине мира, когда поедут чрез него злобные сыновья Муспелля (Muspell weltfeuer), мост разрушится. Болгарское предание утверждает, что до всемирного потопа не было радуги; когда же земля осушилась и Ной принес Богу жертву, то Господь обещал ему, что потопа не будет до второго Христова пришествия, и во свидетельство дал радугу и изрек: «Пока сияет на небесах радуга – до тех пор не бойтесь, а когда не станет радуги – это будет знамением, что близится день Страшного суда». В старинных рукописных сборниках апокрифического содержания говорится: «Дугу же сотвори Бог по потопе» (полууставн. сборник 1531 г.); «По потопе знамение положи Бог на небеси – дугу, еже второму потопу не быти».

Предания эти, очевидно, образовались под непосредственным влиянием ветхозаветного сказания (Бытия, гл. IX), что Господь, установляя союз свой с Ноем и его семенем, дал радугу «во знамение завета»; но с этим библейским сказанием суеверный народ слил свои старинные представления. Суровое время зимы языческий миф почитал эпохою владычества враждебных и нечистых сил, весенние разливы и грозы, сопровождаемые дождевыми ливнями, изображал в грандиозной картине мирового потопа, а являющуюся весною вслед за дождями радугу признавал знамением возрождения природы, грядущего лета, осушающего поля и нивы, и благодатного союза неба с землею = царства богов с юдолью смертных. С приходом зимы пропадает = рушится небесная дуга и жизнь замирает, или, говоря мифическим языком, настает кончина мира[199].

Представление радуги мостом не чуждо и славянам, как можно заключать из указаний сказочного эпоса. Красавица-царевна, принадлежащая к разряду облачных нимф, влюбляется в прелестника Змея Горыныча (демонический тип громовника). Но сойтись им трудно: их разделяет широкая огненная река, соответствующая известному адскому потоку. Царевна ухитряется: она добывает волшебное полотенце, бросила его – и в ту же минуту полотенце раскинулось и повисло через реку высоким красивым мостом. Или по другому рассказу: скачет Иван-царевич от бабы-яги, доезжает до огненной реки, махнул три раза платком в правую сторону – и откуда ни взялся, повис через реку дивный мост; переехал на другой берег, махнул платком в левую сторону только два раза – и остался мост тоненький-тоненький! Бросилась баба-яга по мосту, и, как добралась до средины – мост обломился, и она утонула в воде[200]. То же волшебное действие придается сказками и полотенцу: махнешь одним концом – явится мост, а махнешь другим – мост пропадает. Этот сказочный мост-полотенце совершенно тождествен с мостом-поясом лаумы.

f) Радуга = престол. Словенцы называют радугу boshij stol (stolez) – божий престол, подобно тому как кельты почитали ее седалищем богини Церидвены; а в Калевале упоминается красавица, дочь Лоухи, которая восседает на радуге, как на скамейке[201].

Глава седьмая. Живая вода и вещее слово