Поэтика моды

– Мы уже изготовили «маскоты» для «Bentley», «Maybach». Моя мечта – сделать дизайн автомобиля под маркой Lalique.

– А не лучше для бизнеса сосредоточиться на чем-то одном?

– Да, конечно, я бизнесмен. Но мне хочется создавать что-то, приносящее удовольствие для всех пяти чувств: ароматы – для обоняния, музыкальные системы – для слуха, мебель – для осязания, хрусталь – для любования, вино – для вкуса.

Роже Дав, парфюмер.

Ведомости. Пятница. 2011. № 18 (250)

Роже Дав занимается парфюмерией более 30 лет (из них 20 – в Guerlain). Но свой бутик под брендом Roja Parfums он открыл в лондонском Harrods лишь этим летом. «Я самый старый из новых парфюмеров», – шутит Дав. А на прошлой неделе корнер селективной парфюмерии Роже Дава появился и в Москве.

– Как Вы угадываете, что хочет получить человек, заказывающий аромат? Как «снимаете мерки»?

– Если вы думаете, что я веду с ним психологическую беседу, спрашиваю о его любимой музыке и пристрастиях в еде, то ошибаетесь. Я предлагаю ему «парфюмерный оргáн» (набор масел) и прошу «слушать» один запах за другим. И записываю в блокноте все, что клиент говорит по поводу каждого масла. Даже если это просто «м-м-м» или «гм». В итоге у меня складывается четкая картина его предпочтений. Причем я никогда не говорю «вот сейчас вы будете нюхать эссенцию розы» – это может все испортить: включаются рассудок, память, ассоциации, и впечатление от запаха будет не чистым.

– Куда движется современная парфюмерная индустрия? Победит ли масс-маркет или у каждого будет индивидуальный аромат?

– Индивидуального у каждого не будет. Это слишком дорого. Например, мой bespoke-парфюм (то есть заказанный мне. – Прим. ред.) стоит 25 тысяч фунтов. Но, действительно, люди устали от плодов глобализации, от того, что ароматы похожи один на другой. Согласитесь, это же скандал, если дамы окажутся рядом в одинаковых платьях, а носить на себе одинаковые или похожие духи, по мне, почти такой же конфуз. Люди устали от охоты за брендами и новинками. Я вижу, что сейчас богатые потребители готовы заплатить за одежду и парфюм чуть больше, чем раньше, но при этом дольше ими пользоваться. Поэтому в ближайшие годы спрос на продукцию маленьких парфюмерных компаний будет расти.

– В чем особенность селективной парфюмерии?

– В том, что ею занимаются именно парфюмеры, то есть люди, которые соблазняют людей не рекламой, а смешанными вручную ароматами. Я не шью платья, не делаю браслеты, не собираю кухонные гарнитуры, я – парфюмер. Как в «добрендовые» времена. Поль Пуаре, первый кутюрье, который выпустил аромат, был убежден, что ни одна женщина не будет покупать духи, сделанные ее портным, и парфюмера она выбирает гораздо тщательнее, чем модельера. Именно поэтому Пуаре выпускал духи не под своим именем, а зарегистрировал для них отдельный бренд («Розина»). Коко Шанель тоже не верила, что ее духи будут покупать, и сначала не продавала их, а дарила своим клиенткам в нагрузку к платью.

– Отчего же все изменилось?

– Заслуга рекламных технологий. И, кстати, самая удачная в истории рекламная кампания у Chanel No. 5. Это ведь единственный в мире аромат, который остается модным в течение 90 лет. А ведь был создан, когда, возможно, еще не родилась ваша бабушка.

– Селективная парфюмерия дороже обычной. Это такой ход – мол, дорого, значит, хорошо?

– Дело в том, что такие духи делаются небольшим тиражом и ингредиенты используются недешевые. Например, цена за литр натуральной эссенции жасмина, которую я покупаю в Грассе, вдвое выше, чем за килограмм золота. И покупаю я жасмин именно там потому, что это, на мой взгляд, лучший жасмин. Еще пример компонента, который дороже золота, – масло дерева уд, которому для полного созревания требуется несколько веков. На востоке его аромат используют с незапамятных времен, а для западного носа он непривычен. И поэтому я был поражен, что через неделю после открытия моего бутика в Harrods аромат Aoud (на основе этого масла) стал самым продаваемым. Не ожидал.

– Почему Вы решили открыть свой бутик в Москве?

– Все это стечение обстоятельств. Но вообще, в молодости я пару лет учил русский язык – собирался заниматься медициной в России. И я подумал, что Москва – удачный, символичный старт для выхода на зарубежный рынок, к тому же мне всегда ужасно хотелось здесь побывать.

– И чем же пахнет в Москве?

– Бензином. Да, увы, лишь бензином.

Филипп Трейси, шляпных дел мастер.

Ведомости. Пятница. 2012. № 50 (332)