Поэтика за чайным столом и другие разборы

Делается вдвойне новаторский ход: ностальгическая утрата ценностей кончается уничтожением самого списка (а не только отдельных ценностей, как, скажем, в случае с собачонкой маршаковской барыни), а перемонтаж компонентов доводит до абсурда игру с текстуальностью списков и тем вызовом запоминанию, с которым имели дело авторы-исполнители устных каталогов, — да Высоцкий, собственно, и является современным бардом.

2

Хронологически еще более близким к лучниковскому был дефицитный список в финале поэмы Евтушенко «Северная надбавка» (1977), возможно, подсказанный перечнем Высоцкого. Это список заказов, от выполнения которых отказывается герой поэмы, чтобы отдать дикие северные деньги своей сестре и ее мужу, нуждающимся в лучшей квартире:

И когда самолет,

зеленку

.

за собой оставляя свист,                                               Это — общественное.

взмыл в небеса,

Личное — дубленку

.

то внизу,

Парикмахерше

Семечкиной —

над землей отуманенной,

парик.

еще долго кружился

списочный лист

,                          Желательно

корейский

.

Щепочкиным                                                                 С темечком.

не отоваренный

:

Для жены завгара

—

Зам. нач. треста

Сковородин

—

крем от загара

.

в любом количестве

валокордин

.                                Для

милиционера

Завскладом

Курочкина

,                                                по прозвищу «Пиф-паф» —

вдова, —

пластинку Эдит

чулки из магазина «Богатырь».                                

(неразборчиво)

Без шва

.

Пьехи

или

Пиафф

.

Братья-геодезисты

Петровы

—                                      Для

рыбинспектора

патроны

.                                                                      по прозвищу «едрена феня» —

Подрывник

Жорка

—

блесну «Юбилейная»

нить для сетей

                                                            на тайменя.

из парашютного шелка.

Для Кеши-монтера

—

Далее

—

свечи

для

лодочного мотора

.

мелко

—                                                                       Для

клуба

—

фамилий полста

:                                                        лазурной масляной

краски

,

детских

колготок

на разные возраста.                          для

общежития

—

Завхоз экспедиции

Зотов

—                                           копченой

колбаски

,

новых

анекдотов

.

кому

—

Зотиха

—

неизвестно

—

два —

колесико для детской коляски

,

для нее и подруги

—                                                    меховые

сапожки

типа «Аляски»,

японских зонтика

.                                                       Ганс Христиан

Андерсен «Сказки».

Для

Анны Филипповны

—                                             Летал и летал

акушерки —

воззывающий список

,

двухтомник Евтушенки

.                                               как будто хотел

Дине

—                                                                         взлететь на Луну,

дыню

.                                                                           и

таяло где-то

,

Для

Наумовичей

—                                                       в неведомых высях:

обои

.                                                                           «

Бурильщику

Васе

Бородину

—

Моющиеся

.

баночку пива

.

Воспитательнице

детсада —                                        Хотя бы

одну

».

Здесь отказ от списка мотивируется исключительно благородными побуждениями (хотя как герой будет расплачиваться с доверившими ему свои деньги людьми, остается неясным), а сомнительные западные ориентиры (хотя бы в виде «Березки», долларов и фунтов стерлингов Высоцкого) полностью исчезают со сцены.

XVI

1

Но обратимся, наконец, к Аксенову и начнем с его общего пристрастия к спискам. Вот наудачу пара характерных мест из «Затоваренной бочкотары» (1968).

Он [Вадим Афанасьевич Дрожжинин] знал все диалекты этой страны, а их было двадцать восемь, весь фольклор, всю историю, всю экономику, все улицы и закоулки столицы этой страны города Полис и трех остальных городов, все магазины и лавки на этих улицах, имена их хозяев и членов их семей, клички и нрав домашних животных, хотя никогда в этой стране не был. Хунта, правившая в Халигалии, не давала Вадиму Афанасьевичу въездной визы, но простые халигалийцы все его знали и любили <…>