Поэтика за чайным столом и другие разборы

Я/НЕ-Я, ДВОЙНИЧЕСТВО, ЗЕРКАЛО, ПРОБЛЕМА ИДЕНТИЧНОСТИ: В квартире прибрано. Белеют зеркала. Как конь попоною, одет рояль забытый: На консультации вчера здесь Смерть была И дверь после себя оставила открытой <…> В недоумении открыл я мертвеца… Сказать, что это я… весь этот ужас тела… Иль Тайна бытия уж населить успела Приют покинутый всем чуждого лица? («У гроба»); Не я, и не он, и не ты, И то же, что я, и не то же: Так были мы где-то похожи, Что наши смешались черты <…> Но чем я глядел неустанней, Тем ярче себя ж узнавал <…> Когда наконец нас разлучат, Каким же я буду один? («Двойник»); Откинув докучную маску, Не чувствуя уз бытия, В какую волшебную сказку Вольется свободное я! <…> О царь Недоступного Света, Отец моего бытия, Открой же хоть сердцу поэта, Которое создал ты я («Который?»); И нет конца и нет начала Тебе, тоскующее я («Листы»); Я полюбил безумный твой порыв, Но быть тобой и мной нельзя же сразу <…> Пусть только бы в круженьи бытия Не вышло так, что этот дух влюбленный, Мой брат и маг не оказался я В ничтожестве слегка лишь подновленный («Другому»); А где-то там мятутся средь огня Такие ж я, без счета и названья, И чье-то молодое за меня Кончается в тоске существованье («Гармония»); Объявленье в черной раме: Несомненно, что я умер, И, увы! не в мелодраме. Шаг родных так осторожен, Будто все еще я болен <…> Если что-нибудь осталось От того, что было мною («Зимний сон»); Развившись, волос поредел, Когда я молод был, За стольких жить мой ум хотел, Что сам я жить забыл («Развившись, волос поредел…»); И грани ль ширишь бытия Иль формы вымыслом ты множишь, Но в самом Я от глаз Не Я Ты никуда уйти не можешь («Поэту»).