Поэтка

– Дашуля… Привет… – сонный папин голос героически осилил целых два слова.

– Папа! Когда человек умирает, его паспорт в загсе разрывают на части?

– Хм… Гм… – Папа на другом конце провода поперхнулся. – Помнится, не совсем… То есть не то чтобы разрывают… – Все-таки у папы была замечательная черта – абсолютная невозмутимость. Непонятно даже, почему он с мамой ужиться не смог. – После смерти твоих бабушки Люси и дедушки Лёши из паспортов у них просто вырезали фотографии, вернули мне…

– А сами паспорта порвали на мелкие части? – настаивала Дашка.

– А сами паспорта женщина в загсе бросила в мусорную корзину у себя под столом, – вспомнил папа.

– И мой паспорт выбросят?

– Хм… Кхе… – Папа откашлялся. – Ну, когда-нибудь, очевидно, да…

– Это ужасно! – выдохнула Дашка. – Я не хочу, не хочу, чтобы мой паспорт порвали! Не хочу становиться буквами на памятнике!

– Э-э… Ну зачем буквами? – не растерялся папа. – Считай, что ты станешь… не знаю… звездным светом, шелестом листвы – что там тебе больше нравится…

– Ничего мне не нравится! – Дашка почти заплакала. – Неужели я родилась для того только, чтобы какая-то жуткая тетка выкинула мой паспорт?!

– Нет, естественно, не для этого… Для чего именно ты родилась, не нам решать… Поживем – увидим.

– Это народная мудрость, да, пап? С каких это пор вместо любимой своей психологии ты перешел на народные мудрости?

– Знаешь, ты не переживай раньше времени, – серьезно сказал папа. – Сначала мы с мамой, как ты говоришь, станем буквами, и только потом ты сама… И вообще, ты не знаешь заранее, что это будут за буквы…

– В смысле?

– В смысле ты можешь написать книгу и стать буквами в ней, твое имя останется на обложке… Можешь выйти замуж, сменить фамилию – и на памятнике будут буквы совсем другие, не Федорова, а какая-нибудь Ромашкина или Смирнова…

Папа не спеша говорил, говорил, и все слова были такие хорошие, правильные, спокойные. Дашка сама не заметила, как ближе к концу разговора забралась обратно в кровать, закуталась в одеяло. Паника отступила, очень хотелось спать. И вдобавок – литературной славы и выйти замуж. Сонно попрощавшись с папой и медленно засыпая, Дашка продолжала радоваться: здорово он придумал!

Решено – надо написать книгу. Дашкины стихи станут заучивать наизусть, переписывать в заветных тетрадках, пересылать друг другу по интернету… Ее книгу поставят на полки домашних библиотек, начнут проходить в школах и институтах… А еще – папа прав! – она встретит однажды прекрасного человека, они поженятся, и начнется счастье…

Дашка представила себя в белом платье – узком и длинном, с оборкой внизу, а-ля русалочка. Никаких кринолинов! Шею она украсит голубоватым полупрозрачным аквамариновым колье, а букет невесты нужно будет составить из белых тюльпанов и голубых гиацинтов…

Думать о смерти больше не получалось. А сумочку, кстати, тоже нужно будет найти голубую, на тонкой цепочке, расшитую серебристым бисером.

Звезда Божоле

Дашка мечтала, что вырастет невообразимой красавицей и обязательно встретит сказочную любовь в лице такого же невообразимого красавца. От мамы ей достался розовый пухлый рот, тонкие брови-полумесяцы идеальной формы; от папы – синие глаза, чернота бровей и ресниц, неповторимый взгляд – грустноватый, но смешинка теплится в глубине… «Какая куколка!» «Удивительно красивый у вас ребенок!» Эти возгласы часто слышала Дашка от посторонних людей. В парках, в автобусах, в магазинах взрослые норовили погладить ее по голове, подарить календарик или конфету.

Но Дашка росла, и всеобщее восхищение утихало. Кто же станет ни с того ни с сего приставать в троллейбусе к пятнадцатилетней девице, да еще и соваться к ней с календариками! Кроме того, Дашкины ровесницы начинали краситься, экспериментировать с волосами… Розовые губы и черные ресницы были теперь у каждой. Некрасивых не осталось.

На новогоднем школьном концерте, сидя в зрительном зале в ожидании своего номера, Дашка слышала, как чья-то мама шепнула своей соседке: «Такая красивая девочка…» Дашка улыбнулась уголком губ, но следом поняла, что речь не о ней. Женщина смотрела на сцену, где в это время Дашкина подруга Света Романчук играла на фортепьяно что-то задумчивое.

Дашку обожгло: Света – красивая?! Нет, она человек хороший, недаром Дашка с ней дружит. Но у нее оттопыренные уши и длинный нос! Правда, после седьмого класса, когда Света по-другому постриглась, осветлила волосы и начала пользоваться хайлайтером, все об этом забыли. А вот она, Дашка, «удивительно красивый ребенок», вырастает серой мышью. У нее умеренно симпатичное лицо – такое же, как у всех. И невзрачные темно-русые волосы, красить которые мама ей безжалостно запрещает.

Новогодний концерт в тот день планово перешел в новогоднюю дискотеку, после того как родители разошлись по домам. В спортзале все скамьи сдвинули в один угол, зажгли мигающие зеленоватые лампочки, и две сотни девятиклассников и старшеклассников вместе с Дашкой заплескались, кто как умел, в музыкальных волнах, ударявших о старые школьные стены с оглушительным «тынц-тынц-тынц».