Читаем Поэты пражского «Скита» полностью

Поэты пражского «Скита»

Алексей Владимирович Эйснер , Вадим Владимирович Морковин , Владимир Федорович Мансветов , Евгений Сергеевич Гессен , Раиса Петровна Спинадель

Казалось — не брит был, а вправду — непризнани беден диковинно: от пиджакапотертого и — до потери отчизны,почти до потери души… Под жукабрюзжал и, назойливый, злясь и тревожась,и чувствуя: больше так вчуже-невмочь,он рос, до рассвета блуждая, до дрожи, —как дождь взбудоражив бессонницей ночь.Рассвет начинался простыми стихами,в которых он жил на ходу — невпопад —и слушал эпохи глухое дыханье —как мокрые окна открыто храпят.Душа незаметно терялась: взаменей стихи изо рта выходили, как пар. —Там холодно было, где в недоуменьии вслух — сам с собой разговаривал парк.— Как заспанно время, и, люди, теперь вамуже не увидеть за тяжестью век —он мается в мае, дыша двадцать первым,иль воздух его — восемнадцатый век.— Он, может быть, был бы тогда Калиостро(искусства чудачить не стать занимать),певучий, огромный, блуждающий остров,— о, певчая жизнь! — не пора ли устать?..Что делать, — какой небывалою силойвернуть ему мир ваш, как детство, как миф.Как пусто еще, как заря исказилачерты его, до крови рот закусив…И с солнцем, осунувшись — в синей молочнойпострочной невнятицей грудь утолив, —заоблачный, легши и, верно, заочныйплыл призрак наверх, — машинально, как лифт.

«Скит». I. 1933

MOMENT MUSICAL [101]

В. Н. О-вой

Застенчивость (как голос за стеной,пониженный от нежности и страхабыть обнаруженным), но взгляд: стальнойи клятвенный… О, сладостней, чем бархат,когда сползает с белого плеча,струясь и ластясь, медленно прохлада,и, звонкой ласточкою трепеща,над шлейфом флейта вьется между складок.И музыка сквозь ночь — обнажена.Освобожденный голос, весь снаружи —как взгляд твой клятвенный, расширенный от снаи отрезвляющий, как ужас. Застенчивость: за стенкой. Буквариресниц и снов — мечтателю застенок.— Стенографически (не претворив)бессмертной нежностью записанная тема.

Не ранее мая 1932 г.

СЕРЕНАДА

Ночь в окне отстоялась,рассеяв дремотуобезволенных, настежь распахнутых глаз.А в гостинице негрперелистывал нотыи упрашивал скрипку,чтоб спать улеглась. Было видно:сверкающий рот на эстраде,изумленно счастливый смычок у плеча.И боясь,что небесную силу растратит,билась музыка,в черных руках трепеща. Но уже расстилалась по окнам прохлада,в мокром небе цвела,лиловея, сирень.Завоеванный, —голос твоей серенадыдень приветствовал пеньемрассветных сирен. …От любви,залетевшей к тебе ненароком —словно музыкав сонный измученный мир, —я тебя не берег:так повелено роком —что смычок толькоскрипке желанен и мил.

«Скит». I. 1933