Поэты пражского «Скита»

Напряженно прислушались села,
ждут рассвета в сплошной тиши.
От тоски и снов невеселых
только рожь, ошалев, шуршит.

Снятся кос отбиваемых звоны

и серпов леденящий лязг…
И по стеблям, недавно зеленым,
желтизна от корней поднялась.

Не спеша ворот алой рубахи

распахнет молодуха-заря,
и коса, заблестев с размаху,
затрепещет в руках косаря.

Будет рожь молчаливо слушать,

как бессильно трава легла.
Как мелькая, чем дальше — глуше,
Утомленно звенит игла.

И от каждой серебряной вспышки

тихий шелест, как стон травы.
Но косарь равнодушен — не слышит,
он давно к этим стонам привык.

От усталости стал построже,

на траву глаз с издевкой косит:
«Что трава, что волосья — то же.
Отрастет, не жалей — коси».

1924 «Огни», 1924. № 21

«Синее, ближе взгляд леска…»

Синее, ближе взгляд леска,
сильнее, крепче запах поля.
Под сталь подковы — хруп песка,
еще удар — и я на воле.

И конь, и ветер без удил

промчат дорожкой, сердцу милой,
и сердце знает, что в груди
забиться сможет с новой силой.

Навстречу вырастет дымок

и шапки скирд, и хат заплаты…
Я возвратил бы, если б мог,
но дням минувшим нет возврата.

«Годы». 1926. № 2

«Пусть невнятно бормочет укоры…»

Пусть невнятно бормочет укоры
от тоски пожелтевший лес.
осень шьет золотым узором
паутину земных чудес —
мне нигде не найти ответа.
И не стану его искать.

Пусть кружит, как по полю ветер,

в тайниках души тоска.
Одиноко забиться бы в угол,
прядь упрямых волос теребя…
Не порвать мне проклятого круга.
Никуда не уйти от себя.

«Годы». 1926. № 2

ОСЕННЯЯ РУСЬ

Не алым маком пламенеет рожь —

в лесах румянятся калиновые гроздья.
Рябины кисти ловит рыбарь-дождь,
рукой уверенной швыряя капель горсти.

Не в крепком неводе запутался улов —

веселых туч взметает ветер стаи.
Далекий звон седых колоколов
негромкой песенкой печаль полей ласкает.

Не белым снегом замело луга —

гусиных толп не умолкают речи.
А я бреду неспешно наугад
недолгим радостям и горестям навстречу.

«Годы». 1926. № 3

ЧАЙНАЯ

По спинам улиц — света хлыст
навстречу сумеречной стуже.
И каждый день — газетный лист
тосклив, пустынен и ненужен.

Часы, хромая и ворча,

сметают стрелками минуты,
и жизнь — спитой холодный чай
уныло стынет в чашках суток.

И разве той, что за стеклом

рукою тонкой бросит сдачу,
всю нежность сердца дам на слом,
всю радость нежности истрачу?

И для ее усталых губ

с улыбкой — алою наклейкой
души заветный выну рубль,
чтоб разменяла на копейки?

«Своими путями». 1926. № 12–13

ВСЕ БУДЕТ ТАК…