Поезд

– Что случилось? – интересуюсь я.

– Ничего не сказали. Говорят, мол, помогайте пассажирам. Остановка ненадолго.

– И это все? – с легким нажимом спросил я.

– Это все что сказали – с заметной усталостью ответил он и глубоко затянулся сигаретой.

Недовольный я отвернулся и направился в начало поезда.

– Я то что? Мне сказали успокаивать… – видимо почувствовав, что не проявил достаточной чуткости, бросает он мне в след.

Я не оглядываясь махнул рукой. Мысли мои уже были у локомотива. Ноги теперь следовали за ними.

То и дело проваливаясь в снег, при обходе других пассажиров, я добрался к началу состава. Люди вокруг, после первого легкого помешательства от свежего горного воздуха, потихоньку приходят в себя и начинают задумываться, что едва ли поезд остановился, чтоб они могли вдоволь поиграть со снегом. Переговариваясь между собой, они строят догадки и расспрашивают тех, кто возвращается от начала поезда. Из обрывков фраз я понимаю, что погода стала причиной остановки, что беспокоиться не о чем и скоро мы продолжим путь. Но звучит это как-то тревожно и похоже не сильно развенчивает сомнения пассажиров.

Наконец я достиг локомотива. Все любопытные уже ушли. Впереди, освещенный мощным пучком света от поезда, узкой вьющейся лентой над ущельем, висит мост. Голос сзади заставил меня обернуться.

– Сэр, будьте осторожны. Не стоит туда ходить.

Поодаль от меня, чуть в стороне, стоят и курят два мужчины. Увлеченный своими мыслями я их даже не заметил. Один, судя по одежде и строгому лицу, наш машинист. Это он окликнул меня. Второй, больше похож на манекен, обвешанный множеством шуб и накидок, с окладистой бородой, густо обрамляющей лицо. Он не подходит ни под один типаж и выглядит очень необычно.

– Что случилось? – спросил я.

– В ущелье течет река. Пар от нее, образует наледь на рельсах – ответил машинист и смачно затянувшись облезлой сигарой, продолжил – ехать дальше опасно. Нужно убрать лед.

– Как странно. Я не первый раз еду здесь зимой, но такое слышу впервые.

– Вы правы, сэр. Такое здесь не часто и обычно с этим справляется наш ангел-хранитель – он кивнул в сторону своего необычного соседа. Тот, смутившись, неловко опустил лицо, отчего его борода вылезла наружу как меховое жабо.

– Но сегодняшний снегопад… ухудшил обычное положение вещей – продолжил машинист. Он постоянно затягивается и выпускает клубы дыма так, словно это служит ему напоминанием о тех временах, когда поезда ходили на паровой тяге.

– Рельсы сильно обмерзли. Он не смог справиться с обледенением. Но… к счастью – он снова пыхнул табачным дымом – вовремя успел предупредить нас.

Борода путевого сторожа снова вылезла наружу, закрывая лицо.

– Спасибо вам – я кивнул сторожу.

От радости он только и смог, что закрыть рукой лицо и отмахнуться от нас другой рукой.

– Да что уж там, господа. Такая работа – его бархатистый, глубокий и приятный голос больше подошел бы оперному певцу.

– И все же, не всякая работа делается добросовестно – сказал я.

Сторож снова отмахнулся от похвалы.

– Пойду посмотрю как продвигаемся – сказал машинист.

– Могу я с вами? – спросил я.

– Пожалуйста. Только аккуратно. Не подходите к краю.

– Спасибо.

Мы втроем зашагали к краю расселины.

Ущелье выглядит величественно и прекрасно, освещенное ярким светом прожектора и посеребренное лунным светом. Огромный разлом земной коры, обнесенный, по краям, неприступными горными грядами. Массивные уступы, покрытые чистым, сверкающим словно звездная пыль снегом, как огромные ступени лестницы спускаются в бездонное ущелье. Но как бы неприступны не были скалы, окружающие нас, даже здесь природа разбросала живое. Могучие ели, похожие на древних бородатых великанов, даже в таких тяжелых условиях умудряются найти место и пустить корни. И судя по их размерам – отлично себя при этом чувствуют. Вот тут и остановился наш поезд, в каких-то метрах от разверзшейся пропасти. И единственным путем через это ущелье, является узкий мост. Трудно даже представить, что подобное строение мог создать человек. Больше похожий на плоды трудов титанов, а то и древних богов, сложенный из грубо обработанного камня, опирающийся на массивные колонны, мост отходил от обрыва и повторяя контур ущелья на несколько десятков метров, находил уступ на другом краю и врастал в него, словно за столетия укоренился в саму породу. Я подошел практически к самому краю. Внизу, невидимая в темноте, струилась река, это было понятно, по клубящемуся в ущелье туману – он и был причиной остановки поезда.